его удивление повиновалась. Он обхватил ягодицы и надавил головкой на анус. Тут Ликорис всё же не выдержала.

– Поганый паук! Насилуй, как хочешь, а утром ты найдешь вместо меня труп.

Он и не собирался её иметь в зад, (этот вид секса в их мире не приемлем к жене), просто хотел напугать, развернул обратно и, взяв за щёки, посмотрел в глаза, в которых полыхало пламя.

– Почему?

– Ян хотел избавиться от меня, потому что многие уже угрожали ему войной если я не выйду замуж то за них самих, то за их сыновей, братьев, друзей и других.

– Ясно, то есть он, выдав тебя за меня замуж, избавился от большой проблемы, загнав подальше от глаз всех под землю.

– Да.

– Ты ненавидишь меня?

– Да.

– Но я же не виноват. Я не знал этого до нашей свадьбы, а увидев тебя впервые, захотел так, что готов на всё, если ты станешь любящей женой.

Она опять замолчала.

– Ликорис… ты теперь моя жена.

Он не понимал, как добиться от неё любви и открытости и сделал то, что умел в общении с женщинами (имея до этого свой гарем), подставил снова стоящий член к её губам, тыкая в них.

– Открой рот, оближи его.

Однако вороница не собиралась в этом случае подчиняться и зажала губы. Сколько он не тыкался, ничего не вышло.

– Ладно, не буду тебя больше мучить, спи, – паук вытащил из–под неё простынь и бросил на пол. Ликорис отползла на край постели, свернулась калачиком и замерла. Эрганлавдий тоже лёг, сгрёб её к себе и уткнулся носом в шею.

– Если ты не хочешь меня, то хотя бы спать будешь со мной рядом.

Утром, так и держа жену боком к себе, вошёл в неё и, удовлетворившись, встал.

– Я распоряжусь, чтобы нам принесли ванну с горячей водой. Ты любишь мыться?

Она продолжала молчать.

– Любишь или нет? – проорал, и вороница вздрогнула, впервые услышав его крик. – Отвечай!

– Да.

– Отлично, люблю запах чистого тела.

Вскоре служанки – вороницы к ним внесли большую деревянную лохань и быстро наполнили горячей водой, поставив вёдра с холодной рядом.

– Иди сюда, – рявкнул, понимая, что только таким тембром голоса жена слушается. Ему не хотелось её бить или наказывать, так как он растворялся в необыкновенной красоте вороницы, но и давать спуску тоже не собирался. Её нужно как можно быстрее покорить, так как в их мире женская непокорность запрещена. Колдун может наслать проклятья на такую жену.

Она встала и, переступив борт, вошла в лохань.

Эрганлавдий взял мыло и начал намыливать её, задерживаясь то на груди, то на половых губах, плавно входя намыленным пальцем внутрь.

Вороница стояла напряжённая, как струна.

– Расставь ноги, – он специально понизил голос до грубого, что она невольно подчинилась.

Его рука не просто мыла нежные половые губы, но и мягко массировала, поочерёдно входя пальцами внутрь. Член уже окреп и угрожающе стоял.

– Я хочу тебя опять… ты сейчас такая мыльная, скользкая, иди сюда, – вытащил жену из лохани, присел на край постели и усадил на себя, медленно входя. – Ты великолепна. – Он сам руководил её телом то, насаживая, то выходя. Ликорис всей душой ненавидела этот брак и хотела ненавидеть мужа, но уже сейчас осознала, что не сможет. Она представляла себе его ужасным зверем, и совсем не ожидала такой нежности. Его тёмная восточная красота сильные руки, мужественность и плавность действий начали расслаблять, и вскоре вороница почувствовала что–то тёплое разливающееся по всей матке, выплёскивающее на член мужа. Он сразу понял, что с ней только что произошло, и крепко засосал губы, а после бурно и сам оргазмировал.

– Ликорис, ты впервые залила меня своим любовным соком, значит, не всё потеряно и всё у нас будет хорошо, – снова её вымыл и вымылся сам. – Надень пока нижнюю рубашку, а я крикну ваших слуг.

– Принесите госпоже вещи и унесите лохань!

Молчаливые слуги тут же всё исполнили, стараясь не поднимать глаз на голых господ. Муж с женой оделись и вышли в зал, где уже на стене висела простынь с алым пятном. Ликорис смутилась. Ян, восседающий во главе дубового стола, поднял широкий бокал, сверкнув смоляными глазищами и белоснежными зубами.

– Поздравляю! Моя сестрёнка стала женщиной, надеюсь, ваша ночка была жаркой?

Паук кивнул и подсел. Ворон сразу подвинул к нему бумаги с золотым теснением и изящное воронье перо с чернильницей.

– Готов подписать?

– Да.

– Как тебе моя сестра? – шепнул, наклоняясь.

– Очаровательна.

– Не будешь её бить?

– Нет, она ещё не совсем покорна, но у меня в замке покорится полностью.

– Не выпускай её больше в наше государство, и пока будете идти к твоей пещере, накрой вуалью.

– Что так?

– Слишком много проблем вызывает её красота, все воины не могут мозги включить, поэтому я больше держал сестру в комнате, когда родители решили от неё избавиться и прислать мне.

– Хорошо, – он и сам понимал, что такую жену надо прятать, чтобы и на его государство не напали враги, например сколопендры. – Она действительно самое красивое существо из всех кого я, когда либо, видел. Однако, и ты очень красив, так что это у вас семейное.

– Да, наши родители истинные образчики красоты воронов и орлов. Все братья тоже красавчики, вороницы уже воюют за их сердца, только вот влюбиться нам очень тяжело, это у нас тоже от отца, долго он не мог понять, что влюбился в маму.

Ликорис стояла у стены, в ожидании мужа, тот всё подписал и встал.

– Нам пора, накройся вуалью.

Она выполнила его волю, и они с полной телегой приданного во главе с шестью воинами двинулись к пещере. Вороница сидела на краю телеги, как бедная родственница, хотя родители дали за ней ценное приданое: золото, драгоценные камни, дорогие ткани, украшения, бокалы, свечи, благовония, и многое другое. Телега тяжело катилась по ухабам, скрепя колёсами, её везла старая чёрная лошадка с опущенными крыльями. До пещеры добрались без приключений и Эрганлавдий, обратился в паука.

– Вам же больше не нужна эта кляча, телегу довезла и ладно?

Он, не дожидаясь ответов, обратился в паука, бросился к лошади и, вонзив в бок зубы, мгновенно вырвав сердце, сожрал, дальше последовали другие органы. Паук чавкал, капая на землю густой кровью.

Ликорис вздрогнула, увидев его в истинном виде, по телу пробежал страх, ей даже показалось, как зашевелились волосы на голове. Она знала, что пауки так страшны и кровожадны, хуже воронов, но то, что увидела, не поддавалось никакому объяснению. Величина в метр, а если встанет на задние