— Да, моя любезная госпожа. — Грэт отвесил насмешливый поклон.

— А как же проклятие?

— Оказывается, уже давно в замке растет сын Вирта. И, надо полагать, ему достойная смена… коль все получится. А все получится. Кстати, где мой друг? Не терпится сообщить ему радостные вести…

— Твой друг только что вернулся с охоты…

Грэт обернулся и увидел огромного серебристого волка со следами крови на морде. Пока он смотрел, волк медленно обратился в человека.

— Так что за радостные новости я пропустил?

Пришлось заново пересказывать.

— Кстати, — закончил Грэт, — в ночь с двадцатого на двадцать первое они будут ждать нас для разговора около озера на границе с Темной территорией. Я плохо знаю те места.

— Зато я хорошо знаю те места и то озеро. Оно небольшое, но очень глубокое. Кстати, после того, как смертная жена Первоначального родила Вирта, он убил ее и бросил именно в то озерцо…

До двадцатого Грэт занимался лишь насыщением кровью и сном, а потом он призвал к себе всех своих вампиров и рассказал о своей затее. Никто из них, равно как и ни один из вервольфов, не отказался следовать за своим главарем.

И вот настала та ночь. Как только солнце покинуло этот мир, Грэт высунулся из берлоги и взлетел на небольшую высоту. Гектор внизу превращался в волка, а став гигантским хищником, быстро побежал меж деревьями, и Грэту пришлось напрячься, чтоб не отстать — играючи вервольф может делать семьдесят миль в час и в таком темпе способен бежать хоть всю ночь, а если нужно скрыться, то сто в час по меньшей мере. Ибо мускулы у вервольфов куда более развиты, чем у обычных волков, и нельзя их даже сравнивать.

Мерно тянулись минуты, прошел час, наконец шестым чувством Грэт понял, что вот она — вампирская территория. Шкура друга внизу мерцала серебром.

И вервольф резко остановился у озера. Пол-луны отражалось в нем, скопище звезд да черный бархат неба.

«Интересно, что там…» — подумал Грэт, глядя в холодные воды. Несчастная женщина! Жила с холодной тварью, зачала от него сына против своей воли, а когда сын родился, отняли и его, и… Эх, Грэт, такие мысли сделают сердце мягче масла… хотя кто знает, может, все беды наши от того, что не научились думать о чувствах других, будь то хоть смертный, хоть брат-вампир. Или оттого, что мы точно куски льда, навеки затвердевшего в своем бессмертии, или оттого, что, выпивая чужую кровь, мы совершаем действо, противоправное природе? Эх, Грэт, да ты философ…» — Он усмехнулся и тотчас забыл о своих размышлениях, ибо они очень часто тревожили его.

— Скоро они там… — прошипел Гектор, принявший уже человеческий облик.

— Да, чего-то не торопятся, — кивнул Грэт.

— Простите, что заставили вас ждать, — сказал некто, вдруг соткавшись из воздуха, — нам пришлось соврать Вирту, будто захотелось поохотиться в лесу.

Грэт с завистью глядел, как медленно Упырь и Юлиус теряют свою невидимость. Вампирам леса не дано исчезать.

Будущие союзники пытливо уставились друг на друга. Страшные глаза Упыря блеснули недоверием, но он умело его скрыл — в отличие от Гектора, который даже не попытался убрать с лица возникшую на нем враждебность.

Грэт посмотрел на Юлиуса, и отчего-то ему стало спокойнее…

— Мы хотели… поговорить, — осторожно сказал главарь шайки, — Граф…

— Граф рассказал, что вы могли бы помочь нам свергнуть Вирта… я так понял, что в обмен на убежище для ваших народов.

Грэт кивнул.

— Ты все правильно понял…

— Меня зовут Юлиус, это Упырь.

— Гектор… Грэт… — протянул вампир, учтиво кланяясь. Юлиус и Упырь с насмешкой переглянулись, но Грэта это не смутило.

— Я хочу знать кое-что… сколько в замке заговорщиков?

— Около десятка.

Грэт фыркнул.

— Теперь я понял, зачем вам понадобилась помощь извне. А что, если остальные вампиры… покажут зубы?

— Этого не будет, поверь. Они все злы на Вирта, но знают, что зависят от него. Если дать им понять, кто хозяин Сетакора… Об этом вам не стоит беспокоиться.

— Так что же мы должны будем сделать? — рявкнул Гектор, которого злило то, что в переговорах принимает участие лишь Грэт, к тому же в глубине души оборотень побаивался этих чужих, благородных вампиров, совсем не похожих на его лесных друзей.

— Твои вервольфы, царь, должны будут постоять у ворот замка, дабы не возникло у вампиров Сетакора искушение что-либо выкинуть… Знаю, мрази эти непредсказуемы…

Гектор усмехнулся сам себе. Грэт стоял, нахмурив брови, и поглаживал рукой тонкоствольную молодую березу, которая из-за близости к вампирскому аду не выросла и вполовину положенного.

«А живи она рядом с людским поселением — смертные выпили бы из нее весь сок и срубили бы ради бересты…» — машинально подумал Грэт; его охватило вдруг беспокойство.

«Кто мне эти вампиры, чтоб я им верил? Говорят, что нет угрозы бунта… и в то же время им нужны верфольфы? Быть может, предосторожность, но…»

— Признайтесь, что вы что-то скрываете! — вырвалось у Грэта раньше, чем он обдумал, в чем же упрекать собратьев своих будет.

Упырь и Юлиус снова переглянулись, и Грэт увидел, как дернулась щека Упыря.

— Чего скрывать? — с презрительной неохотой осведомился сподвижник Первоначального.

— Видишь ли, Грэт, — Юлиус вздохнул, — времена будут нелегкие. Нечисть Катарии набирает силу — и смертные чувствуют это. А значит, нам нужно держаться вместе, чтобы не быть уничтоженными Инквизицией.

— Вы в Сетакоре, в своей ледяной цитадели, почти что неуязвимы! Какое вам дело до нас? Вы уж простите недоверие, но первый раз на моей памяти вы такие сердечные.

— Дело не в том, что мы сердечные! А в нашей собственной выгоде! — воскликнул Упырь, и его хриплый голос сорвался. — Сетакор, как ты правильно сказал, почти что неуязвим. А ты подумай о том, что людям однажды надоест терпеть на катарианской земле наш Черный замок! И быть может, скоро настанут не лучшие времена для нечистого рода!

— Да и какая разница, — подхватил Юлиус, — почему… Это более приемлемо… Для нас всех… — добавил он спокойнее.

«Тут он прав», — подумал Грэт и оглянулся на Гектора. Царь вервольфов пожал плечами.

— Я думаю, что мы не зря сюда притащились, — сказал он.

Несмотря на то что смутные подозрения и вечное ожидание подвоха все еще терзали Грэта, поразмыслив, он кивнул.

Наутро все вервольфы и вампиры спали либо прощались с насиженным местом — впереди был пусть и недолгий, но далекий путь.

И когда луна поднялась над Катарией и Грэт высунул нос из берлоги, он увидел огромное количество волков. Вампиры поднимались над землею, и Грэт присоединился к ним, поглядывая сверху вниз на подрагивающий серый ковер. Жаль, не было на их пути деревень, иначе ждала бы их жителей незабываемая ночь…