— Козерог. А тебе нужно, чтобы я стала Раком?

Карпов промолчал.

— Перебираешь в голове варианты, подонок? — прошипела ему в лицо Алла. — Не тешь себя — я не лягу под тебя.

— Да, это вариант номер два.

— Ну и сука же ты!

Она подхватила свою сумочку и быстрым шагом направилась к воротам. Карпов догнал ее и отпер вмонтированную в одну из створок дверь.

— Ты знаешь мой номер — позвони. Или приезжай без предварительного звонка.

Алла, надо отдать ей должное, не стала упражняться в сквернословии. Не отвечая Карпову на его прощальные слова, она отошла к соседнему дому и вызвала по телефону такси. Карпов видел, как она поднесла трубку к уху…

Он заглянул в недалекое будущее, искаженными картинками отразившееся в дорожном фонаре, и отражение почти не отличалось от оригинала: Алла набирает номер и ждет машину. Так и случилось: назавтра Корбут, предупредив его — «я скоро приеду», слушала Карпова. После коротких и необязательных слов о нынешнем местонахождении Котика он задал вопрос и сам же ответил на него:

— Что представляет собой сейчас филиппинская тюрьма? Тюрьма образца 2004 года и нынешнего — два разных заведения. Хотя и по сей день там содержатся самые опасные преступники. Шесть лет тому назад в тюрьме возникли беспорядки, переросшие в бунт. Кто был организатором — неважно. Примечательно другое: директор тюрьмы был уволен по распоряжению губернаторши острова. Другим указом она заполнила пробел — поставила на освободившееся место своего брата, Уго Рамона, с детства отличавшегося оригинальным складом ума. Рамон поставил уникальный эксперимент для коррекционных учреждений: исправление танцами. После пары зрелищных постановок в тюрьму стали пускать зрителей, а внутри стен градус насилия опустился настолько, что охранники стали пренебрегать оружием. Директор тюрьмы, ставший еще и советником губернатора по вопросам безопасности, теперь выступает с коронной речью на каждом концерте. И ключевая деталь — наряду с заключенными в представлениях, поставленных профессиональным хореографом, участвуют и приглашенные филиппинские звезды. Саше нужно будет занять место одного из них и покинуть охраняемую территорию.

— Легко сказать. — Алла припомнила «Бутырский феномен»: заключенный вышел на свободу, предъявив на посту удостоверение следователя.

— Сказать легко, — согласился с Аллой Сергей. — Чуточку труднее увидеть в мелочах суть.

Этим качеством и отличался Карпов. Он обладал уникальной способностью в считаные мгновения сделать наброски картины — будущей операции. В его практике было несколько эпизодов, когда он находил решение, над которым тщетно бились другие, и он перехватывал контракт. Он был прирожденным планировщиком.

То, что он называл сутью, в античной философии называлось эфиром, стихией, пятым основным элементом небесных тел, противополагавшимся четырем земным элементам — воде, земле, огню и воздуху.

— Чувства у заключенных обостряются. Нет ни одного заключенного, который не думал бы о свободе. Нет ни одного особо опасного преступника, осужденного на длительный срок, который не думал бы о побеге. Может быть, и Саша увидел то, что увидел я: он на месте одного из профессиональных артистов. Допустим, он покинет стены тюрьмы в образе, — подчеркнул Карпов. — Но с острова он не убежит. Пусть случится невероятное — он убежит с острова… но только на соседний остров. Филиппины — островное государство. Беглеца схватят, и схватят очень быстро. И бросят в такую тюрьму, в которой танцами и не пахнет, в дыру похуже Алькатраса. Там он и сгниет.

Карпов говорил об одной из самых грозных тюрем, острове в заливе Сан-Франциско. Вначале он использовался как форт, потом как военная тюрьма, а дальше как сверхзащищенная тюрьма для особо опасных преступников и тех, кто совершал побеги из других тюрем. Сейчас тюрьма расформирована, а остров превращен в музей. Кто знает, может быть, после побега русского заключенного и тюрьму на острове Себу превратят… в музей танцев.

— А ты кто, губернатор острова?

В этот раз Карпов ответил на иронию Аллы:

— Я даже не ее любовник.

— Тогда как же ты собираешься вытащить Сашу с острова? Это с условием, что он сбежит из тюрьмы.

— Мне помогут мои связи. Есть дела, которые силовым или насильственным путем не решить. Я его последняя надежда. Но если ты усомнилась в моих возможностях, если Саше уже не место в твоем сердце — забудь о нашем разговоре. Просто покачай головой, а я вызову тебе такси.

Алла подалась вперед и задышала в лицо Карпову:

— Не слишком ли малую цену ты просишь за его освобождение? Перепихнуться с бабой…

— Я мог бы перепихнуться, — спокойно заметил Карпов. — Мог бы изнасиловать тебя. Я надеюсь на взаимность.

— Ты что, действительно так сильно любишь меня?

— Любовь не грех.

— Не умничай, Карпов, — женщина покачала головой. — Лучше ответь: Саша действительно нужен тебе для работы?

Карпов посмотрел на руки Аллы. Не контролируя себя, она сжимала кулаки так, что костяшки пальцев побелели. «Как будто комкает в экстазе простыню…»

— У меня есть человек, который справится с этой работой. Но я хочу совместить приятное с полезным.

— Знаешь, цинизм тебе больше к лицу. А вся эта мешанина, которую ты вешаешь на себя… — Она не сразу подобрала сравнение: — Как разбитое в лепешку лицо. Я не знаю, какой ты на самом деле.

— Я такой же, как ты: похотливый, наглый, бесстыдный, плюющий на общественную мораль и нравственность.

Алла забрала со столика сигареты, зажигалку, встала и направилась к выходу.

Карпов окликнул ее, заставив остановиться. Подойдя к ней вплотную, вобрав в себя чувственные ноты ее духов, он сжал ее руку. Глядя на ее приоткрытые, чуть подрагивающие от возбуждения губы, он приблизил свои к ее уху и раздельно произнес:

— Ты взяла мою зажигалку.

Она оттолкнула его от себя и через минуту уже была на улице.

Назавтра беседа возобновилась. В этот раз Алла приехала без предупреждения и позвонила Карпову, отпустив такси: «Я здесь. Открой дверь».

— Каким образом ты собираешься передать план побега Саше? Только не говори: я найду возможность.

Карпов покачал головой, как бы говоря: «Не собираюсь этого делать».

— Выпьешь?

— Может быть, позже. Мне нужны конкретные детали, чтобы я поверила тебе.

— Боишься, что я кину тебя?

Этот простой вопрос поставил Аллу в тупик. Понятно, что Карпов — мерзавец. Но не до такой же степени. Он мог добиться взаимности еще вчера, когда задержал Аллу на пороге дома, взял ее за руку, обдал жарким дыханием. Она была готова отдаться человеку, который открыто соблазнял ее, делая это по-своему. Он не лапал ее, не строил глазки, не пыхтел, как похотливый жеребец. Он называл вещи своими именами. Он ставил условия, выгодные прежде всего ей, и глубину его цинизма нельзя было измерить. Короче, говоря о соблазне, «бездна бездну призывает».