Они вместе поднялись на ноги и встали лицом к лицу.

— Так что, Дженни, — спросил он, — супермаркет или дверь?

Показалось, что в его голосе прозвучала тоскливая нотка. Не успела Дженни ответить, как Бет потянула Эриха за штанину.

— Можешь почитать мне, если хочешь, — разрешила она.

— Вот и разобрались, — сказал Эрих решительно. — Я остаюсь. Тебе больше нечего сказать по этому поводу, мамочка.

Он и вправду хочет остаться, подумала Дженни. Он искренне хочет быть с нами. Осознав это, она почувствовала, как ее захлестнула неожиданная радость.

— В магазин идти не надо, — сказала она Эриху. — Если ты любишь мясной рулет, тогда все отлично.

Налив шабли, Дженни включила для Эриха вечерние новости, а сама отправилась купать и кормить детей. Пока она готовила ужин, он читал им сказку. Накрывая на стол и готовя салат, Дженни украдкой поглядывала на диван. Эрих, обняв девочек, с надлежащей театральностью читал «Трех медведей». Тина начала клевать носом, и он осторожно уложил ее к себе на колени. Бет, не отрывая глаз от его лица, восторженно слушала.

Когда Эрих закончил сказку, Бет объявила:

— Это было очень-очень хорошо. Ты читаешь почти так же хорошо, как мамочка.

Подняв бровь и торжествующе улыбнувшись, Эрих поглядел на Дженни.

Уложив детей спать, взрослые поужинали в нише, окно которой выходило в сад. Снег во дворе был еще белым. В отраженном свете поблескивали голые ветви деревьев. Густые, высокие хвойные растения почти скрывали забор, отделяющий участок от соседних дворов.

— Видишь, — объяснила Дженни, — природа посреди города. Уложив девочек, я подолгу сижу здесь за чашкой кофе, воображаю, что разглядываю свое поместье. Примерно в десяти кварталах к центру города находится Черепаший залив, прекрасный район. А у этих особняков великолепные сады. Это своего рода поддельный Черепаший залив, но, когда настанет пора переезжать, мне будет очень грустно.

— Куда ты переедешь?

— Не знаю, но у меня есть полгода, чтобы определиться. Что-нибудь найдем. А теперь как насчет кофе?

В дверь позвонили. Кажется, Эриха это раздосадовало. Дженни закусила губу:

— Наверное, это Фрэн, соседка сверху. У нее сейчас перерыв между приятелями, и она каждые два дня забегает в гости.

Но в дверях возник Кевин. По-мальчишески красивый, в дорогом лыжном свитере и длинном шарфе, небрежно стянутом узлом на плече, с хорошо подстриженными темно-рыжими волосами и ровным загаром на лице.

— Заходи, Кевин, — пригласила Дженни, постаравшись, чтобы голос не звучал раздраженно. Очень вовремя. Кевин как чувствовал, ей-богу.

Кевин шагнул в комнату, быстро поцеловав Дженни. Она вдруг смутилась, зная, что Эрих смотрит на них.

— Дети спят? — спросил Кевин. — Жаль. Я надеялся повидать их. А, у тебя гости.

Его тон изменился, стал официальным, почти чопорным. Вечно играет, подумала Дженни. Салонная пьеса: бывший муж знакомится с новым другом бывшей жены. Она представила мужчин друг другу, и те, не улыбнувшись, обменялись кивками.

Видимо, Кевин решил разрядить обстановку.

— Здесь вкусно пахнет, Джен. Что ты готовила? — Он посмотрел на плиту. — Боже, какой фантастический рулет. — Попробовав рулет, Кевин заявил: — Отлично. Представить не могу, почему я позволил тебе уйти от меня.

— Это было ужасной ошибкой, — произнес Эрих ледяным тоном.

— Безусловно, — с готовностью согласился Кевин. — Ну, я вас не задержу. Просто шел мимо и решил заскочить. Дженни, можно тебя на минутку?

Она знала, о чем он хочет поговорить. Сегодня день зарплаты. Надеясь, что Эрих не заметит, Дженни украдкой сунула под мышку сумочку и вышла в прихожую.

— Кевин, у меня правда нет...

— Джен, вся штука в том, что я потратил лишнее на рождественские подарки для тебя и детей и остался на мели. Мне вот-вот платить за жилье, а домовладелец рвет и мечет. Просто одолжи тридцать долларов на неделю или около того.

— Тридцать долларов...Кевин, я не могу.

— Джен, мне очень нужно.

Нехотя она вытащила бумажник.

— Кевин, нам надо поговорить. Думаю, скоро я потеряю работу.

Он быстро забрал у нее банкноты, сунул их в карман и повернулся к двери.

— Дженни, этот старый плут ни за что не отпустит тебя. Ему досталось нечто стоящее, и он это знает. Назови его обманщиком и устрой забастовку, чтобы он повысил зарплату. Он в жизни не наймет никого за те деньги, что платит тебе. Вот увидишь.

Дженни вернулась в квартиру. Включив воду в раковине, Эрих убирал со стола. Взяв сковороду с остатками рулета, он подошел к мусорному ведру.

— Эй, погоди, — возразила Дженни. — Завтра можно дать его девочкам на ужин.

Не торопясь, Эрих вывалил рулет в мусор.

— Нет уж, после того, как этот твой бывший актер лапал рулет, они его есть не станут! — Он взглянул прямо на нее. — Сколько ты ему дала?

— Тридцать долларов. Он вернет.

— Ты хочешь сказать, что позволяешь ему вваливаться сюда, целовать тебя, шутить насчет того, что он тебя бросил, и уходить восвояси с твоими деньгами, чтобы прокутить их в каком-нибудь дорогом баре?

— Ему не хватает на аренду.

— Не обольщайся, Дженни. Как часто он этим отмазывается? Наверняка каждый день зарплаты.

Дженни вымученно улыбнулась:

— Нет, в прошлом месяце он пропустил один день. Слушай, Эрих, оставь эти тарелки, пожалуйста. Я сама их вымою.

— У тебя и без того слишком много работы.

Дженни молча взяла полотенце. Почему именно сегодня Кевин решил зайти? Какая она дура, что дает ему деньги.

Суровое неодобрение на лице Эриха начало исчезать. Он забрал у Дженни полотенце.

— Ну ладно, хватит, — улыбнулся он.

Налив вино в чистые бокалы, он принес их к дивану. Дженни села рядом с Эрихом, четко осознавая его глубокую, но неуловимую силу. Она попробовала разобраться в своих чувствах, но не смогла. Скоро Эрих уйдет. Завтра утром он вернется в Миннесоту. Завтра вечером, в это же время, она снова будет здесь одна. Она вспомнила, как счастливы были девочки, когда Эрих читал им, какое благословенное облегчение она почувствовала, когда он появился рядом и забрал у нее Бет. За обедом и ужином было так весело, точно Эрих одним своим присутствием мог развеять беспокойство и одиночество.

— Дженни, — позвал он нежно. — О чем ты думаешь?

Она попыталась улыбнуться:

— Да я, в общем, и не думаю. Я... просто рада, наверное.

— А я просто не знаю, когда был так доволен. Дженни, ты уверена, что больше не любишь Кевина Макпартленда?