в Греции и так называемые центристские буржуазные партии. Непосредственно после освобождения страны от оккупации к их числу принадлежали либеральная, либерально-прогрессивная, аграрная, демократическо-социалистическая, юнионистская партии, группировки Пластираса и Цудероса, «Союз левых демократов». Чтобы представить их сущность, необходимо обратиться к истории центристского политического направления в Греции.

Возникновение его относится к 1910 г., когда видный буржуазный государственный и политический деятель, вождь критских либералов Элефтериос Венизелос создал либеральную партию. Это была первая политическая партия страны, отражавшая интересы поднимающейся буржуазии, главным образом промышленной и отчасти финансовой. Вскоре она пришла к власти. Ее успех, согласно утверждению греческого буржуазного историка Гр. Дафниса, объяснялся тем, что «знать и король убедились, что критский политик представлял меньшее зло по сравнению с революционными тенденциями масс. Требовалось же в тот момент прежде всего обуздание масс и возвращение их в рамки существующего режима».

Вместе с тем либеральная партия, выражая интересы нарождающейся буржуазии, вынуждена была вначале осуществить ряд мероприятий, носивших прогрессивный характер. К ним относятся аграрная реформа, создание ряда покровительственных законов для развития промышленности и торговли, реформы в области образования, языка, уголовного законодательства, введение трудового законодательства и др. Наконец, именно левое крыло либеральной партии — «Республиканский союз» во главе с Папанастасиу, — находясь у власти, провозгласило 24 марта 1924 г. первую греческую республику и в том же году Греция установила дипломатические отношения с Советской Россией.

Эти мероприятия, несомненно, повысили акции либералов, и их партия в течение почти двух десятилетий была крупнейшей в Греции и господствовала в политической жизни страны. Базу ее составляла мелкая и средняя, так называемая национальная, буржуазия, подавляющая часть крестьянства «Новой Греции»[7], главным образом переселенцы с Кавказа, из Малой Азии и южных районов Болгарии и Албании, а также жители о. Крит — родины ее лидера. Доверие переселенцев, численность которых достигала в 1924 г. 500 тыс. семей, к Венизелосу объяснялось тем, что он содействовал предоставлению им кредита на устройство, наделению землей и т. п.

Однако после банкротства правительства Венизелоса в период экономического кризиса 1929–1933 гг. и особенно после капитуляции его сторонников перед королем Георгом II[8] звезда либералов закатилась. Консервативные элементы партии выступили за примирение с реакцией. Но за ними не пошли массы крестьянства, ремесленников и других слоев населения. Они выступали за установление прогрессивного демократического строя.

Под давлением общественного мнения либералы были вынуждены искать поддержки не справа, а слева. Результатом этого и явилось подписанное ими 19 февраля 1936 г. соглашение о совместных действиях с возглавляемым Компартией Греции Народным фронтом.

Впрочем, довольно скоро они отреклись от него. В годы диктатуры Метаксаса либеральная партия, как и все остальные буржуазные партии, находилась в состоянии распада, а в период оккупации по существу перестала существовать. Отказ ее лидера Ф. Софулиса от участия в движении Сопротивления[9] привел к тому, что эта партия окончательно лишилась поддержки масс, предпочитавших примкнуть к ЭАМ, возглавляемому Компартией Греции.

Так некогда могущественная партия либералов сохранила лишь название. Но этот призрак прошлого внезапно ожил в конце 1944 г. После освобождения страны вокруг него начали группироваться все те, кто рассчитывал, что «демократическая» Англия предпочтет их монархистам как силу, способную подавить народное движение ЭАМ.

Примерно такой же была и история либерально-прогрессивной партии, возглавлявшейся Г. Кафандарисом. Любопытно проследить за той эволюцией вправо, которую претерпел ее лидер за одно лишь десятилетие. В 1935 г. он выступил против восстановления монархии, в 1936 г. — против диктатуры Метаксаса. Выступая в тот период в парламенте, он сделал даже следующее заявление: «Если бы мне пришлось выбирать между фашизмом и коммунизмом, я предпочел бы коммунизм, который представляет собой режим, обеспечивающий интересы большинства народа». Однако в годы оккупации, когда ему представилась возможность сделать такой выбор, он уклонился от него: либерально-прогрессивная партия отказалась принять участие в движении Сопротивления и ее постигла судьба всех, кто занял тогда такую антинациональную выжидательную позицию. Она потеряла то влияние, которое имела среди части населения. К концу 1944 г. эта партия представляла собой малочисленную группировку, поддерживавшую правительство Пластираса. Впоследствии она примкнула к партии крупного финансиста англофила Цудероса.

Что касается политической окраски последней, то об этом можно судить по тому, что ее лидер, возглавлявший в течение 3 лет эмигрантское королевское правительство, был, несомненно, причастен к упоминавшейся расправе над личным составом греческих воинских частей на Ближнем Востоке, выступивших в поддержку движения Сопротивления. К центристским принадлежала и группировка генерала Пластираса, о котором уже сказано выше. Мало чем отличалась от названных и аграрная партия, возглавлявшаяся Милонасом, бывшим министром просвещения в кабинете Венизелоса[10].

К центристскому блоку можно отнести также демократическо-социалистическую и юнионистскую партии. Первую из них возглавлял Г. Папандреу, отвергнувший в свое время предложение принять участие в ЭАМ.

Во время оккупации его партия предпочла ограничиться лозунгом пассивного сопротивления. Вывезенный англичанами в начале 1944 г. на Ближний Восток, он сменил С. Венизелоса на посту главы эмигрантского правительства, а возвратившись в Афины после освобождения Греции, стал в полном смысле слова могильщиком движения Сопротивления.

Даже Кафандарис, говоря о его позорной роли в декабрьских событиях, сказал, что он «ради 2000 преторианцев потопил в крови страну». Полностью скомпрометировавшая себя в этот период в глазах народа и потому оказавшаяся непригодной для целей внутренней и внешней реакции партия Папандреу, однако, продолжала, как и «черный фронт», яростно выступать против ЭАМ[11].

Юнионистскую партию, именовавшуюся также партией «национального единства», возглавлял реакционный социолог П. Канелопулос. Впоследствии он стал академиком и лидером партии ЭРЭ, правое крыло которой в 1967 г. поддержало хунту. Юнионистская партия П. Канелопулоса, существовавшая с 1936 г., также была по существу группировкой фашистского типа. Она провозглашала лозунг «дисциплинированной свободы», подвергнутый уничтожающей критике видным греческим социологом-марксистом Димитриосом Глиносом. В одном из своих выступлений Глинос метко назвал теории Канелопулоса «фашизмом с маникюром».

Разумеется, во время оккупации юнионисты, как и другие буржуазные партии, отказались принять участие в движении Сопротивления. После освобождения страны они на словах выступали против реставрации монархии, а на деле содействовали ей, сотрудничая с «черным фронтом».

Наконец, следует упомянуть еще «Союз левых демократов», лидер которого И. Софиапопулос вошел в состав правительства Пластираса в качестве министра иностранных дел. Эта партия считалась левым крылом «центра», что, однако, не помешало Софианопулосу сыграть, как мы увидим далее, весьма неприглядную роль на переговорах в Варкизе.

Центристские партии, своим отказом от борьбы против захватчиков в период оккупации лишившиеся доверия масс, сами по себе не представляли никакой реальной силы. Любопытно, что это обстоятельство учитывали в борьбе за власть их политические соперники внутри буржуазного лагеря. Так, один из греческих фашистов, Кодзяс, писал после освобождения страны,