– Язык на месте, Ярославушка. Настроения нет. Ты же приехал.

Он качает головой и усмехается. Вот только то, как изгибаются его губы… Это не улыбка. Это жесткий оскал, которым он одаривает меня.

– Не беспокойся сестренка. Уже скоро уеду. – Надменно бросает, выпрямляясь. Его руки опускаются в карманы. – Просто постарайся держать за зубами свой погнанный язык.

– Как и ты! – вспыхиваю, чувствуя, как с каждым словом Ярослав заставляет меня ненавидеть его еще больше.

Я задыхаюсь от злости, пытаясь сконцентрироваться исключительно на ней. На ненависти… А не на том, как больно становится в груди, а внутренности жжет от воздуха, который я усиленно проталкиваю в легкие. В носу свербит. Неужели я на грани того, чтобы разреветься как ребенок?

– Вот и договорились, – будничным тоном отвечает Ярослав и поворачивается ко мне спиной.

Он больше не произносит ни слова. Почти бесшумным шагом покидает кухню, и вскоре я слышу, как глухо ударяется другая дверь, ведущая на задний двор. Я оборачиваюсь и замечаю, как мимо окон мелькает его фигура, а в зубах уже зажата сигарета. От некоторых привычек сложно отказаться…

Как и мне…

Как бы я не злилась, я все еще чувствую то, что никак не получается вычеркнуть.

Провожая пустым взглядом брата, я забираю мороженое и газировку, и мчусь во всю прыть наверх. В этот раз мне плевать, как громко я шлепаю тапочками по полу, и услышат ли меня старшие. Я влетаю на второй этаж, добираюсь до комнаты, чудом не расплескав выдохшуюся газировку, и запираюсь в своей комнате. Плюхаюсь на кровать и шумно заглатываю комок. Слезы. Все-таки я дала волю своим чувствам…

Он уедет. Через две недели.

Эти слова не дают мне покоя. Я отставляю на прикроватную тумбочку тающее мороженое и бокал, все еще ощущая, как от злости тело потряхивает, и падаю плашмя на кровать. Зарываюсь лицом в подушку. Давлю слезы, и лишь тогда, когда ткань впитывает всю влагу, а глаза перестает щипать, я переворачиваюсь на спину и смотрю в потолок, подсвеченный настольной лампой.

– Черт! – рычу сквозь зубы и отправляю прочь обиду.

Там на кухне мы вели себя как дети, которые пытались задеть друг друга, но без рукоприкладства. И если я вела себя так исключительно потому, что эмоции шли впереди головы, то Яр как обычно подыгрывал. Он умеет держать чувства под контролем, но и умеет выводить меня на эмоции парой слов. Черт! Я опять проиграла.

Подскочив, я заметалась по комнате, судорожно заламывая руки и пытаясь придумать, как отомстить ему. Как задеть. Как заставить чувствовать то же самое, что испытаю сама. План родился не сразу и оказался слишком сырым, но лучшее придумать не получалось.

Схватив смартфон с полки, я быстрым движением набираю номер Луизы и жду три долгих гудка, пока подруга не отвечает чуть сонливым и явно возмущенным голосом.

– Ты чего так поздно? – хрипит в трубку подруга.

– Поздно? – я же отвечаю с долей сарказма. Обычно я сплю в это время, а Луиза переписывается с парнями или смотрит ролики, умудряясь листать ленту инсты. Она вообще многофункциональная девушка, но если это касается развлечений и бесполезного времяпрепровождения.

– Ага, – тянет она, зевая в ответ. – Я в кои-то веки решила нормализовать свой график.

– И как успехи? – Вот тут я удивляюсь. Впервые слышу от нее такие слова.

Луиза что-то ворчит себе под нос, но после отчетливо добавляет:

– До твоего звонка получалось. Но теперь к черту мои планы, не так ли? Так что говори, что случилось. Как там твой мозговитый братец поживает? Так же хорош, как на фото?

– Луиз, давай без этого, – наигранно возмущаюсь. – Приехал, поужинали и по комнатам разбрелись. Впрочем, все как обычно.

Подруга заливисто смеется. Вот только я о многом умалчиваю. Например, как я встретила его, и что Яр сказал мне. Как прошел наш ужин или чем закончилась ночная вылазка. Я молчу обо всем, что связывает меня и брата. Потому что какими бы обидными или жестоким не были эти встречи, они все еще наши. Один на один.

– Ну да, у вас это в порядке вещей.

Хмыкнув, я киваю так, будто подруга находится здесь. Сидит напротив и смеется надо мной и моей семьей. А ведь она права – у нас всегда так было. Каждый сама за себя. Отец и Марина, когда были дома, проводили время вместе. Яр обычно запирался у себя и штудировал новые книги. Мне же оставалось либо торчать перед телеком, когда не напрягали с уроками, или таскаться по кружкам и секциям. Правда, я все бросала через полгода, когда мне надоедало быть вечно перепачканной красками или от танцев болело тело. Неугомонная или непоседливая – говорил отец, улыбаясь и пристраивая меня в очередную школу, Рукожопка – так прозвал Яр за то, что у меня ничего в итоге, как бы я не старалась, не получалось. Я обижалась. На брата обижалась всегда, но никогда не признавала того, что он был прав. Возможно, я просто криворукая?

Слезы вновь наполнили глаза.

– Так что случилось-то?

– Ничего особенного. Помнишь, ты сегодня в гости напрашивалась?

Луиза согласно мычит, явно переворачиваясь на другой бок. Звук оказывается чуть смазанным.

– Ты хочешь меня пригласить?

– Да, – усмехаюсь, прикрывая глаза. – Не забудь свой купальник.

– Оу, подружка! Неужели бассейн?

Я хохочу в ответ, припоминая то, с каким обожанием Луиза поглядывает на наш бассейн. В ее доме такого нет. В свое время подруга просила у отца сделать такой как у нас или хотя бы лужицу «чтобы ноги намочить», но он категорично отказывается каждый раз. Поэтому когда я зову ее в гости поплескаться и позагорать, она как солдатик караулит ворота по утрам.

– Конечно, он самый.

– Ты мой ангел-хранитель! – выдыхает Луиза. – Завтра жди. Как раз ополоснем мой новый купальник.

Я закатываю глаза, припоминая, сколько тоненьких тряпочек она успела приобрести за это лето. Родители обещали ей отправиться на острова после окончания школы, но пока заминка на работе не позволяет им выбраться из страны, а Луизу одну не отпускают. И я даже знаю почему. Теперь будучи свободной от школы и совершеннолетней, она может отчудить что-нибудь, за что будет стыдно всем. Но подруга не отчаивается. Она и дома неплохо проводит время.

– И твой братец будет дома? – томно тянет подруга, вынуждая меня перестать улыбаться и распахнуть глаза. Я пялюсь на прикрытое полупрозрачной тканью окно и выдыхаю.

– Конечно, – ядовитая улыбка возвращается на лицо. – Да, дома.

Мой план не кажется мне гениальным или тщательно продуманным, но на утро, когда Луиза уже входит в дом, я не уверена, что поступаю правильно. Ночью мне виделось все в ином свете. Теперь же я рассматриваю подругу и хмурюсь, хотя стараюсь не показывать истинных эмоций. На Луизе короткие шортики, белоснежная футболка и сумка с походным набором. Она стягивает с носа солнечные очки и улыбается, приветствуя меня беззаботной улыбкой.