– А я не знала, – пожала плечами девушка.

Все ты знала, подумал Алекс. Но зачем-то все-таки пришла ко мне. А как же благородное негодование и праведный гнев? В зале ты была готова разорвать меня на куски. Что случилось? Или это был всего лишь небольшой импровизированный спектакль для чужих глаз?

Алекс присел на край кровати. Выгнать незваную гостью он всегда успеет.

– Как ты сюда попала?

– Спросила, где ты будешь. Мне показали.

Как все у нее просто, восхитился про себя Алекс. Спросила, показали. Как будто он не знает, что охране дали строгий приказ – никого не пропускать без его ведома!

– И охрана тебя не задержала? – поинтересовался он.

– Они пытались, – призналась девушка. – Но мне удалось их убедить.

Алекс расхохотался. Он поражался тому, что слышал, а еще больше тому, что видел. Куда подевалась разгневанная светская львица, соблазнительная кокетка, без стеснения живущая за счет мужчины? На его кровати сидела наивная девочка, хорошенькая, спокойная, тихая. Прямо-таки выпускница закрытого католического пансионата. Если не знать всех обстоятельств дела, можно решить, что это Алекс нахально ворвался в ее уединенную спальню, а не наоборот!

– Я распоряжусь, тебя проводят к выходу, – сказал Алекс, вставая. – Поедешь домой.

– Мне не на чем, – вздохнула девушка. – Сэм уже уехал.

– Он оставил тебя здесь?

– Да, – кивнула она. – Он же проиграл.

Алексу стало казаться, что он спит.

– И ты согласилась? – неверяще воскликнул он.

– Да, – улыбнулась девушка.

Судя по невинному выражению ее небесно– голубых глаз, ее спрашивали, ходит ли она по воскресеньям в церковь.

Алекс сел обратно на кровать. Неужели этот ягненочек всерьез думает, что он будет…

– Слушай, Джин, или как там тебя… Давай расставим все точки над «i» …

– Друзья зовут меня Джинджер, – радостно перебила она его. – Джин мне не очень нравится. Джины страшные. Как в сказке про Алладина…

Алекс нахмурился, и девушка немедленно замолчала. Джинджер. Ей шло это имя. Совсем не слащавое, с характером. И под цвет волос. Алекс был прав – в ярком свете лампы они были намного рыжее, чем в полутемном зале казино.

– Послушай меня, Джинджер, – терпеливо сказал он. – Будем считать все, что произошло, маленькой шуткой. Сейчас я провожу тебя. Не волнуйся, тебя домой отвезут…

Спорить девушка не стала. Алекс все равно бы не послушал ее, и она решила действовать. Одним стремительным движением она придвинулась к Алексу и прижалась губами к его губам. Он был слишком хорошо воспитан, чтобы не ответить на поцелуй дамы.

Алекса Меррелла никто бы не назвал неопытным мальчишкой, и все-таки губы Джинджер пробудили в нем совершенно неизведанные ощущения. Она была нежной и страстной, застенчивой и искусной одновременно. Ее кожа источала упоительный аромат, и, прежде чем Алекс осознал, что делает, он уже покрывал поцелуями лицо и шею Джинджер. Она не сопротивлялась, но и не торопила его. Непохоже было, что ее сжигает страсть, но она отвечала на все ласки Алекса. Она была словно котенок, который ластится к человеку, а через минуту уже убегает прочь.

Но нет, Джинджер не убегала. Рука Алекса скользнула под подол ее платья, и он смог убедиться в том, что ее ножки так же восхитительны на ощупь, как и на вид. От легких прикосновений к шелковистой коже девушки в Алексе разгоралось пламя. Давно он не испытывал ничего подобного. В последнее время любовь все чаще становилась для него механическим удовлетворением потребности. Пятиминутное дело, не стоящее особого внимания. Но с Джинджер все было по-другому. В теле Алекса пробуждалась страсть, о которой он уже успел позабыть…

Девушка в его постели была прекрасна, как богиня. Но дело было совсем не в этом, потому что все женщины Алекса были красивы, с длинными ногами и нежной ухоженной кожей. Его трудно было поразить внешним совершенством. И все-таки Джинджер поражала его. Она была свежа, как глоток чистого воздуха в морозное утро, искренна, как двухлетний ребенок, нежна, как любящая женщина. Алекса невозможно было обмануть. Тело способно лгать, слова тоже умеют скрывать правду, но глаза не лукавят. Глаза, одурманенные похотью, жаждой наживы, желанием подчинить себе мужчину, – такие глаза Алекс видал. Но глаза Джинджер оставались кристально чистыми, два глубоких прозрачных озера, в которых запросто утонет даже хороший пловец…

Голубое платье девушки было небрежно скинуто на пол. Костюм Алекса вскоре разделил его участь. Бордовое покрывало было безжалостно смято. Никто не потрудился снять его. Им было не до того… Нагота Джинджер ослепила Алекса. У нее была необыкновенно гладкая и нежная кожа, такая прозрачная, что в некоторых местах виднелись тонкие ниточки кровеносных сосудов.

Тело ее было совершенно. Алекс привык к тому, что женщины прибегают к разным приемчикам, чтобы выглядеть соблазнительнее, и не осуждал их за это. Пышное нижнее белье, зрительно увеличивающее формы, пояса, стягивающие талию, покрой одежды, выставляющий фигуру в самом выгодном свете – все годилось в сражении за сердце мужчины. И ничего, что потом, когда желанная победа будет достигнута, все маленькие хитрости будут разоблачены.

Но Джинджер не нуждалась ни в каких ухищрениях. У нее была великолепная грудь, не слишком большая и не слишком маленькая, очень чувствительная к поцелуям Алекса. Каждый раз, когда его губы или язык дотрагивались до маленького розово-коричневого бугорка, девушку словно пронзал электрический разряд, который в свою очередь эхом отзывался в теле Алекса. Шелковистые крепкие бедра Джинджер сводили его с ума, он водил по ним ладонями и никак не мог оторваться, хотя в ее теле было немало мест, заслуживающих его внимания!

Девушка не оставалась в долгу перед Алексом. Ее проворные пальчики тщательно исследовали каждый миллиметр его тела. Все вызывало ее восхищение, и она, не стесняясь, говорила Алексу, что никогда не видела более красивого мужчины. Алекс слышал это не раз, но в устах Джинджер банальная фраза звучала как откровение. Ему было наплевать, что другие женщины считают его красивым. Главное, что красивым считает его она.

Они были созданы друг для друга. Два тела, смуглое и молочно-белое, сплетались в объятиях и расставались на секунду лишь для того, чтобы снова слиться. Они задыхались от страсти. Алекс уже не размышлял о том, кто такая Джинджер, как она попала к нему и почему она вдруг сменила гнев на милость. Он вообще потерял всякую способность к рассуждению. Он тонул в Джинджер и растворялся в ней, был ее властелином и рабом. С Алексом никогда такого не было. Из вожделения рождалась страсть, из страсти – нежность, а из нежности – любовь…

Через некоторое время утомленная Джинджер задремала в его объятиях. Алекс лежал на спине и боялся пошевелиться, чтобы не потревожить ее. Ее тяжелые волосы щекотали ему ноздри, а голова придавила плечо, но Алекс был готов лежать так вечно. Он не знал, сколько прошло времени с тех пор, как он обнаружил на своей кровати девушку в голубом. Час, два, а может быть, и сутки… Плотные портьеры на окнах не пропускали свет, и он не имел ни малейшего понятия о том, который час.