Примерно в то же самое время, в 500 году до н. э., еще один карфагенянин, Ганнон, руководил флотом, который обогнул Африку. Это была не просто разведка. Флот, состоящий из 50 пентеконторов, перевозил 30 000 человек, включая членов команды судов и поселенцев. Ганнон выполнял определенный план, поскольку, двигаясь на юг, он высаживал поселенцев у плодородных устьев рек и обзаводился переводчиками, готовясь к встрече с коренными жителями на следующем этапе пути. Его карфагеняне слышали вдалеке удары местных тамтамов и узнали, как называется человекоподобное существо — горилла. Прежде чем повернуть назад, Ганнон, который, как и Гамилькар, был суффетом Карфагена, возвел город на острове вблизи устья реки. Он дал ему имя Керне, но где был этот город, никто сегодня сказать не может. Если Керне находился, как многие думают, к югу от Карфагена, суда Ганнона могли попасть на реку Нигер. Существует вероятность, что прибрежные поселения, основанные Ганноном, были связаны с караванными путями в глубине континента, по которым в его родной город доставляли слонов, золото, одежду и рабов.

Если это было так, то во времена Гамилькара Карфаген имел свои торговые порты на западном побережье Африки, где европейские мореплаватели больше не появлялись в течение девятнадцати столетий.

Более того, финикийцы-карфагеняне были первыми в истории людьми, которые основали колонии за морями. Тем самым они сделали первый шаг к новой эре, положив modus viverdi, то есть принципу сосуществования между культурным городом и далекими дикими народами. До этого времени империя действовала методом завоеваний, касалось ли это безжалостного подчинения ассирийцев или более мягкого господства над египтянами. Власть самого Карфагена распространялась только на часть побережья между Киртой кочевников и пустынными заливами Сирта. Карфагеняне владели не более чем центрами на суше с широко раскинувшимися вокруг них поселениями. Эти центры не пытались управлять глубинными районами. Они помогали добывать ископаемые и вести сельскохозяйственные работы на окружающих землях. Иезекииль описывает один из таких древних торговых портов такими словами: «Фарсис, торговец твой, по множеству всякого богатства, платил за товары твои серебром, железом, свинцом и оловом». Эти торговцы держались в стороне, жили своей собственной жизнью возле Гадеса, на Атлантическом побережье.

Таким образом, Гамилькар был призван впервые изменить древнюю систему экстерриториальных отношений и подчинить весь полуостров Испании вместе с его многочисленными обитателями правительству Карфагена.

Почти девять лет Гамилькар Барка безжалостно относился к самому себе и тем, кто последовал за ним. Он не мог позволить себе роскошь терять время, считаясь с интересами отдельных людей. Капель водяных часов в шатре суффета была подобна сигналу набатного колокола, извещавшего, что время истекло. Благодаря своей энергии он многого добился, но не меньше и потерял из-за своего нетерпения.

Хитроумный Гасдрубал, муж его старшей дочери, понимал и достоинства, и недостатки Барки, который всегда был лидером вооруженных людей. Гасдрубал Великолепный, как его называли, владел горными предприятиями и обогатился. Юный Ганнибал, который был на стороне Барки, понимал разницу между ними двумя. В этом возрасте он был безгранично верен своему отцу.

Широкое поле деятельности ждало их в Испании. Плывя от Гадеса вверх по течению Бетиса (Гвадалквивира), они попали в прекрасную южную землю богатых и мирных городов. Жители встретили их кувшинами с вином и серебряными чашами с фруктами, а танцовщики прыгали до тех пор, пока их черные головные уборы не слетели под звуки флейт и громкие песни.

Это были южные иберы, напоминающие карфагенян по своим обычаям. Их предки берберского происхождения переселились сюда из Африки, преодолев узкий пролив. Их порты Малака и Абдера находились в руках карфагенян. У городских ворот несли вахту каменные сфинксы и сильные бородатые мужчины — удивительного вида стражники, которые в незапамятные времена попали сюда с берегов Нила или Тигра.

Путешествуя по приветливой долине Бетис, маленький Ганнибал мог прочитать в поэмах Гомера о том, что здесь, на далеком западе, были Елисейские поля — пристанище героев в смерти. «Боги препроводят тебя на Елисейские поля, на край земли, туда, где обитает златовласый Радамант, где жизнь прекрасна. Там нет ни снега, ни бурь…»

Нечто подобное могло существовать и в реальности.

Гамилькару, хотя он предвидел это, предстояло сделать многое на Иберийской равнине. Надо было заложить рудники там, где были обнаружены залежи соли, прорыть каналы между истоками рек, заготовить древесину в дубовых лесах, разбить тренировочные военные лагеря для молодых людей.

Гамилькар привез с собой инженеров и военачальников, чтобы помочь иберийцам построить лучшее государство.

У истоков Бетиса возвышались Серебряные горы (Сьерра-Морена), заключавшие в себе сокровища Испании, такие несметные, что завистливые массилийские капитаны клялись, будто карфагенские суда отплывали от берега на веслах из чистого серебра. Специалисты Гасдрубала открыли месторождения природного золота с большим содержанием серебра. Под их руководством появились новые плавильные печи, и потоки с гор, направленные в каналы, потекли через сверкающую золотом землю, вымывая из золота осадочную породу.

Цитаделью в горах был Кастулон, венчающий хребет, сложенный массивными каменными блоками. Гамилькар вошел в эту цитадель как гость владык Кастулона и остался там, чтобы ими править.

К северу от этого горного барьера простиралось более засушливое центральное плато, где обитали потомки кельтских завоевателей. Иберийская культура коснулась их в том отношении, что они обитали в круглых домах с тростниковыми крышами в окружении стад мелкого рогатого скота. Однако кельтская кровь побуждала их скорее к набегам, нежели к занятию торговлей. Гамилькар обрушился на них, как соответствующая его имени молния, уводя заложников от деревенских вождей, штурмуя древние каменные цитадели на одиноких высотах, занятых кельтиберскими царями. Его воинственность не знала предела. Эти варвары-испанцы при верховой езде пользовались поводьями. Им недоставало умения его нумидийцев, но они были способными кавалеристами. Высокую траву эспарцет в их долинах можно было собирать и плести из нее веревки. Их лошадей можно было использовать, поскольку они были если и не быстрыми, то, во всяком случае, выносливыми.

Чужеземный царь собрал грозную армию всадников, чтобы отбросить карфагенских владык назад к морю. Гамилькар выдвинулся им навстречу с развевающимися вымпелами и завывающими трубами своих нумидийцев. Он выслал вперед два десятка слонов в кожаных боевых доспехах. Эти животные всегда оказывали сильное психологическое действие на не знакомых с ними людей. И лошади тоже их пугались. Орда кельтиберов сразу растаяла. Их царя настигли, и он предстал перед Гамилькаром, который приказал ослепить его и распять на кресте. Но другие пленные были взяты на службу в растущую армию Испании.

Прошло девять лет. Покорено было не более трети страны. Потом Гамилькар Барка был убит.

Предание рассказывает, как он верхом на лошади, с Ганнибалом и другим своим сыном, попал в засаду, устроенную членами племени, которое вызвало его для заключения договора. Это произошло недалеко от Кастулона — Белого Замка. Гамилькар ускакал с мальчиками, но за ним погнались, когда он спускался с холма. На одном из поворотов Барка велел Ганнибалу и младшему сыну свернуть в сторону. Испанцы преследовали Гамилькара, которому удалось добраться до реки, но там они настигли его и убили.