до его родного села. Не въезжая в деревню, подождёт в условленном месте до позднего вечера.

На следующий день после завтрака приятели сели в автомобиль и отправились в путь. Село находилось в восьмидесяти километрах от санатория. Ветер, врывавшийся в открытое окно, шевелил густые светлые волосы Владимира, который балагурил всю дорогу. Чтобы его не узнали, он надел чёрные очки.

Село называлось Лесное. С одной стороны огороды выходили к смешанному лесу. За огородами пролегала дорога. Приятели не стали въезжать в село, а перед ним свернули на объездной путь. Там машина свернула в лес. Владимир вышел и стал пробираться среди деревьев и кустов. Огород и дом Кандидовых находились не так далеко от края села. Пробравшись среди кустов акации, лазутчик осторожно выглянул из-за толстой берёзы.

Никого не видно ни на дороге, ни в ближайших огородах. Несурайкин перебежал дорогу. Позаглядывал в щели забора. Подтянулся, перемахнул через ограду, в полусогнутом состоянии добрался до длинного ряда кустов смородины, росших слева. За смородиной в метре от забора располагалась баня. Возле неё – поленница, скрывавшая дальнейший обзор. Уютное местечко. Окно выходило как раз сюда. В ограде слышался голос Алёны Кандидовой, разговаривавшей с сынишкой.

Владимир обогнул баню, осторожно вошёл в неё, чуть-чуть, наверное, на полсантиметра отодвинул край занавески на окне. Выхватил из вороха грязной одежды на лавке бюстгальтер, сунул его под рубаху и выскользнул из дверей. Лёг за кустом и стал ждать.

Через час с лишним услышал возглас Алёны:

– Бельё взял? Долго не будь, а то жарко!

– Взял, ладно! – ответил сынишка.

Мальчишка и впрямь помылся быстро. Хлопнула дверь в огород. Прошло ещё какое-то время. Несурайкин знал, что жена Михаила – честная женщина. Но хотя бы поглядеть на её тело! Нетерпение росло. Но вот, наконец, звук открываемой двери. Хозяйка зашла в баню.

Владимир на корточках подобрался сбоку к окну. Не поправила шторку, не заметила! Вот только не видать ничего…

Попарилась, помылась хозяйка. Один раз только мелькнула её мощная попа перед взором озорного мужика. На левой ягодице он заметил аккуратную родинку. Уфф!

Несурайкин попятился от окна, залёг опять за куст. Уже начинало темнеть. Хозяйка вышла из бани. Дождавшись, когда она зайдёт в дом, Несурайкин двинулся в угол огорода. Посидел там ещё, прислушиваясь. Всё тихо. Перемахнул через ограду, зашёл в чащу, стал пробираться к машине.

– Я уже покемарил немного, пока ты в разведку ходил, едри его…, спорщик хренов, – ухмыльнулся Олег, – ну как, хороша Мишина жёнка?

– Зашибись! Высший пилотаж! – воскликнул Несурайкин.

– Вот чумовой… – недоверчиво протянул приятель, трогаясь в путь.

На другой день Владимир ходил, победно улыбаясь, и молчал. Михаил с тревогой поглядывал на него.

После обеда Владимир с важностью заявил:

– Ну что, товарищ Кандидов, гони пять тыщ!

– Не болтай! Иди ты к чёрту! – возмутился Миша.

Несурайкин вытащил из-под подушки сиреневый бюстик. На вопрос Михаила, где тот его купил, ответил, что на память у его жены взял.

– А ещё у неё на попенции родинка есть слева, – захехекал Владимир.

Кандидов кинулся на него с кулаками, но Олег перехватил его. Бедный Кандидов ругался и рвался в драку, Олег его удерживал. А Владимир веско заявлял:

– Ты спорил при свидетелях. Долг платежом красен!

Михаил попросил у администратора, чтобы его перевели в другую комнату. Еле дождался, когда закончатся санаторные дни. Приехал домой и устроил скандал. Жена была в великом недоумении. Спрашивала, кто ему наврал о её мнимой измене: не Владимир ли? На что получала ответ, мол, неважно, а вот ты как могла до такого дойти. Вместо радостной встречи оказалось озлобление и сон в разных комнатах. Сын тоже приуныл от разборок родителей. Тем более, что сгоряча отец пригрозил разводом.

А тут ещё Владимир Несурайкин попался как-то на улице поддатый. И опять за своё: проспорил, мол, давай плати. Через день позвонил, напомнил пословицу «Долг платежом красен».

– Какой тебе долг? – возопил Кандидов. Тут его озарило – слушай, ну давай, подходи к нашему огороду, я тебе отдам. Сейчас второй час идёт, в два я тебя буду ждать за огородом.

Михаил сказал супруге о звонке и пригласил её на «стрелку». Ты, мол, пока не будешь выглядывать, а когда Несурайкин подойдёт, тогда выйдешь. И разберёмся все вместе.

Неистовый спорщик и женолюб жил за семь огородов от них. В 14.00 Михаил стоял уже на дороге. Увидел Владимира, который шёл уверенной походкой. Подошёл, ухмыляясь:

– Давай должок! Проспорил пари – гони деньги!

Тут двери открылись и из огорода появилась жена Михаила.

– Должок тебе надо? – спросила Алёна вкрадчиво, – получай!

Тут она влепила Владимиру ногой под ложечку. Тот охнул.

«Маэ-Гэри» – прямой удар вперёд», – пронеслось в голове у Михаила. Когда-то в студенческую пору он посещал секцию карате, но недолго. Терпения не хватило, в отличие от будущей супруги. У него остался только теоретический интерес к единоборствам.

– Как ты мог поверить этому ханыге? – повернулась к мужу Алёна. А у самой нога выстрелила назад, в непрошеного гостя.

«Уширо-Гэри» – прямой удар назад ногой по печени», – меланхолично констатировал Михаил.

– Скажи-ка, Несурайкин, было у тебя со мной что-нибудь?

Вместо ответа тот махнул кулаком, но промахнулся и под градом ударов рухнул на землю. Лёжа на земле, он вскрикнул:

– Не было ничего! Извини, пожалуйста, Алёна!

Алёна повернулась к мужу и спросила:

– Миша, ты слышал? Ничего не было! А ты что, спорил на меня?

Она шагнула по направлению к остолбеневшему мужу. Внезапно Михаил повернулся и кинулся бежать. Помчался быстрее зайца. Крики жены с просьбой вернуться только придали ему резвости. Вскоре за ним поковылял Несурайкин. А Михаил помчался к родителям, где остался ночевать.

Алёна и Михаил в конце концов развелись. Кандидов объяснял любопытным, мол, характерами они не сошлись.

––

Вся компания после рассказа разразилась смехом. Олеся хлопнула мужа по плечу. Спросила с подозрением: ты, юморист, а сам в санатории по бабам не ходил? Чем вызвала новый приступ смеха. Лицо мужа имело крупные черты, широкий подбородок, глаза под густыми бровями смотрели с хитрецой. Он заверил жену, что всегда был ей верен. Олеся и брат имели правильные черты лица, высокий лоб, русые волосы. Их голубые глаза взирали на мир с интересом и доброжелательством. Дочь Тимофея походила на него. Когда все успокоились, заговорила Олеся.

История шестая

Притворщица

Карину Палицыну вызвали на комиссию по делам несовершеннолетних. Председатель жёстко отчитала её за то, что не заботится о детях, часто пьянствует.

– Ваши дети отправятся в приют, если Вы не будете выполнять свои родительские обязанности! – чётко