И без отступления назад…

Человеку хватает несколько секунд, чтобы определить возможного сексуального партнера. Ну, так утверждал мой преподаватель.

Но только впервые я в это поверила.

— Что мне понравится? — тихо спросила, едва различая собственный голос и чувствуя, как не могу сделать полноценный вдох. А сердце начинает вдвойне бешено колотиться.

Феликс расплылся в улыбке, но без ехидства.

— Все, — как отрезал, подцепив пальцем завернутый край полотенца.

И резко дернул.

Машинально — прикрыться. Но я только оторвала руки от полки и вернула их обратно.

«Давай, сделай то же самое с его полотенцем», — снова хихикнул внутренний голос.

Перевела взгляд на мужчину. Точнее, на это дурацкое полотенце, которое прикрывало маленькую часть шикарного тела, и увидела, что там-то уже и скрывать нечего. Покраснеть, что ли, во второй раз? Ну, спихнуть-то можно все на жар от камней.

Под полотенцем явно проступал возбужденный член, и меня все-таки в жар бросило.

Феликс заметил мой взгляд, хотя я не собиралась его задерживать там.

И опять мысленно простонало — как же по-дурацки мое поведение выглядело со стороны.

— Видишь, говорил же, что понравится, — еще ближе подвинулся и посмотрел на мою грудь. — Меня уже разрывает на части.

Господи, Лика, что ты творишь? Но руки действовали быстрее здравого смысла.

Я потянулась к полотенцу Феликса. Резко, так же, как и он пару минут назад, дернула.

— А мы можем сработаться, — кивнула, стараясь скрыть вновь подступившую дрожь.

— Малинка, ты прелесть, — рассмеялся Феликс и притянул меня за затылок к себе.

Всего толика секунды, я даже подумать не успела, как правильно поступить в данной ситуации, как жаркие губы накрыли мои. Собственнически. И слишком уж агрессивно.

В этом поцелуе не было ничего нежного. Он показывал бешеное мужское желание и как будто говорил, что пути назад нет.

Феликс прикусывал мою губу, глубоко вторгался языком, и каждое движение кричало — будет непросто.

Ох, да, верю на слово — мне определенно понравится.

Воздуха не хватало не только мне — ну, это обычные физиологические особенности. А мужчина не собирался останавливаться. Потянул меня на себя, не прерывая поцелуй, и теперь, сжимая коленями накачанные бедра, я могла в полной мере ощутить животом всю полноту возбуждения.

Нагло, теперь уже откровенно собственнически мужская рука добирается до моей груди. Когда Феликс пропускает между пальцами сосок, я не сдерживаю стон.

— Ты такая сладкая, Малинка, — хриплый выдох мне в рот.

Рука оставляет грудь, и я слышу шелест фольги рядом. Подготовился.

Надо же, какая предусмотрительность.

«Тебе бы тоже не помешало», — укоризненно замечает внутренний голос.

Я прикрываю глаза, чтобы оставить только ощущения, и пытаюсь отдышаться. А затем… Невообразимо, дико, бешено…

Феликс сжимает мои бедра, и я оказываюсь на нем уже в полной мере. Чувствую его в себе, делаю пару движений, чтобы подстроиться и привыкнуть, открываю глаза и впиваюсь пальцами в мускулистые плечи.

Я пожалею об этом завтра… Однозначно буду подавленной…

Но сейчас я чувствую только нарастающее возбуждение, которое скоро разорвется внутри меня. Еще немного, совсем чуть-чуть — кажется, я уже даже не контролирую себя. Феликс сильнее впивается пальцами в мои бедра, наши поцелуи скоро дойдут до крови, а мне как будто мало.

Это сумасшествие!

И я ему отдаюсь…



Наше безумие продолжалось.

Я царапала сильные плечи, сжимала коленями накачанные ноги, чувствовала обжигающие прикосновения к своему телу… Ускорялась, так как опытные руки контролировали процесс. Грудь касалась лица мужчины, и когда он губами поймал сосок, а после прикусил, я взорвалась.

Даже черные мушки запрыгали перед глазами. А дикий стон еще долго звенел в ушах…

Феликс провел рукой по позвоночнику и шепнул в самое ухо:

— Малинка, я же тебя до утра не выпущу отсюда.

А потом еще и укусил за мочку. Не сильно, а как-то игриво. И слишком уж интимно как для получасового знакомства.

Ох, черт возьми! Быстро, однако, Феликс добивается новой реакции.

Сам, кстати, дернулся еще пару раз, не отпуская мои бедра, и тоже застонал. Или зарычал — я все еще витала в каких-то облаках, поэтому с трудом понимала, что происходит.

Можно, конечно же, сострить на его «до утра не выпущу» что-то вроде: «Тогда вовек не рассчитаешься» или «А на работу тебе не надо?»

Но даже сил говорить не было. И двигаться, кстати, тоже. Так и сидела, сжимая коленями упругие мужские бедра и цепляясь за плечи Феликса.

Не отпускало, хотя дрожь постепенно спадала. Блин, вот реально бабочки запорхали внизу живота — Господи, после долгого воздержания и не такое померещится.

В ложбинку стекала струйка пота, а лицо пылало. То ли от жара в парилке, то ли от огня, что до сих пор горел внутри — сейчас уже сложно разобраться в тех эмоциях, которые тогда слишком уж ярко и как-то внезапно захватили меня.

Тело горело, но я все же нашла в себе силы отпустить мужчину. Медленно перекинула ногу и пересела на полку, чувствуя, как подрагивают все мышцы. Прислонилась спиной к стене. Прикрыла глаза, пытаясь отдышаться.

Хотя какое там отдышаться — в себя бы прийти для начала.

Услышала, как Феликс поднялся, его шаги…

— Малинка, здесь обалденный бассейн.

Я приоткрыла один глаз. Это что, приглашение?

Судя по взгляду, да, именно оно. И даже больше прикусываний мочки не надо — глаза кричат так, как будто обещают вечное блаженство.

Но не надо показывать своих эмоций. У Феликса и без того с самомнением полный порядок.

— Думаешь, там мне тоже понравится? — лениво поинтересовалась, прикрываясь полотенцем. Уж больно плотоядно он смотрел на меня. Как будто не просто съесть — сожрать хотел.

— Детка, — мужчина усмехнулся. — Твой бы язычок… — намерено же сделал паузу, одаривая очередным взглядом «Мистер соблазнительно». — Я ему точно найду правильное применять, — покачал головой, ухмыльнувшись и все еще глазами пожирая мое тело.

Если он так намекает на применение моего языка к его члену, то черта с два. Не дождется.

— Я подумаю, — махнула рукой, слегка скривившись.

Феликс игриво подмигнул и вышел из парилки, сверкнув напоследок симпатичным задом.