Мне следовало ещё давно прислушаться к Соньке, ведь она предупреждала, что Янка скользкая, неискренняя и просто меня использует. Но я Софийкиным предупреждениям не вняла, списала их на ревность и упорно старалась сблизить девчонок. А они обе упорно сопротивлялись.

Правильно Антоха мне сказал — моя наивность иногда граничит с глупостью. А раз мой взрослый и очень умный брат такое зарядил, то стоило прислушаться. Янка ему тоже не нравилась, и первое время Антон даже оставался ночевать в моей новой квартире, чтобы её отвадить. А я, глупая, ещё и обижалась на него.

Мы с Янкой землячки, но выяснили это только в процессе совместной учёбы, и то не сразу. В первый год обучения мы с Сашкой снимали квартиру рядом с университетом, и Янка часто бывала у нас в гостях, и даже оставалась ночевать. В одну из таких ночей её угораздило переспать с моим братом, а этот кобель мало того что сам стал игнорировать Янку, да ещё и меня заставлял держаться от неё подальше.

Я тогда с Сашкой страшно поссорилась и, конечно, обвиняла во всём его. Ну а кого же ещё? Янка была для меня несчастной жертвой, угодившей в коварные лапы моего развратного братца. Хотя не так уж я была к нему несправедлива. Санёк, вырвавшись из дома, как с цепи сорвался, а его постоянные ночные гостьи не позволяли мне ни спать спокойно, ни учиться. Так они ещё и все съестные запасы сметали.

Мне кажется, что в прошлом году в свободное от учёбы время я только и делала, что готовила кушать. И Янка у нас тоже столовалась регулярно. Правильно её оценила моя Софийка, назвав наглой приспособленкой. Да и братья тоже видели гораздо глубже, чем я, даже Санёк оказался дальновиднее. Но разве я могла их послушать и сомневаться в близком человеке? И как же тогда дружить, без доверия?

Больше у меня нет подруги Яны, и живу я теперь далеко от места учёбы, почти за городом, но зато в очень красивом месте и в самом шикарном жилом комплексе. Впрочем, моя удалённость от центра города совершенно не мешает Сашке регулярно ко мне наведываться и опустошать мой холодильник. Благо хоть своих голодных подруг ко мне не таскает.

Аттракцион неслыханной дисциплинированности! Едва я покинула аудиторию после первой пары, а мне навстречу идёт… нет — порхает прекрасная эльфийка. Ещё вчера это была нежная блондинка с томным взглядом прекрасных, чайного цвета, глаз. Сейчас же моя Софийка полыхает огненно-рыжей гривой, а взгляд её изумрудных глаз… Каких-каких?

— Манюнь, что на тебе надето? — кроваво-красный ноготь подруги оттягивает ворот моей чёрной водолазки. — Прямо монашка на выгуле! Мечтаешь слиться с дорожным покрытием? Или стараешься всем доказать, что твой обрыганный пенёк Игорёк не ошибся в своём новом выборе?

И если начало Сонькиных претензий меня не задело, то финальные слова заставили вспыхнуть.

— Я сегодня опоздала, потому что проспала, вот и надела, что первое под руку попалось, — резко ответила я, даже не чмокнув любимую подругу.

— Кто — ты проспала? Ой, покусайте мои булки!

— За твоей спиной, кстати, толпа желающих, — проворчала я.

— Нам повезло, что тебе под руку не подвернулся новогодний маскарадный костюм, — продолжила зубоскалить Сонька, пропустив мою шпильку.

— Вот именно. А что с твоими глазами, Софочка? — поспешила я перевести тему.

— А что с ними? — встрепенулась Софи и полезла в сумочку.

— Не придуривайся, а-а! Они зелёные!

— Ну, конечно, зелёные! Изумруд больше всего подходит к моему новому цвету волос. Как тебе, кстати? — подруга тряхнула огненной гривой, обдавая меня ароматом ванили и бергамота.

От движения плеч тонкая ткань блузки на её груди натянулась, а у проходившего мимо Жорика заплелись ноги, и он чудом не пропахал носом пол. Вечно этот придурок поблизости отирается, и мне совершенно непонятно, почему он не выбрал объектом своей страсти Софийку, она ведь… Я внимательно осмотрела подругу с головы до умопомрачительных ног на полуметровых шпильках — «Фееричная!» — с восторгом закончила я свою мысль, а вслух произнесла:

— Согласна, твои глаза теперь прекрасно контрастируют с цветом волос, но твои бидончики, — я стрельнула взглядом в её выдающуюся грудь, — гораздо больше подходили вчерашней ветреной блонди.

— Ах ты, моя язвительная коротышечка! — И Софи, которая возвышалась надо мной лишь благодаря своим дизайнерским ходулям, обвила меня рукой за шею и звонко чмокнула в висок.

Подавляя своим новым кошачьим взглядом мой возмущённый протест, она скомандовала:

— Пошли, мой пупсик, обсудим стратегию, как превратить милую синеглазую послушницу в роковую женщину.

Это она обо мне, что ли?

— Эти звуки до сих пор звучат у меня в ушах, — возмущённо завершила я своё повествование.

— Так ты чо, завелась от них? — Софи хитро прищурила чересчур зелёный глаз.

— С ума сбрендила? Да она верещала, как кошка, которой хвост отдавили.

— А он? — Сонька аж губу закусила.

— Что он?

— Ну, он тоже звучал?

— Не-э, такого бы мои уши не выдержали.

Сонька запрокинула голову и громко расхохоталась, привлекая внимание всех посетителей кафе. И привлекла, кого не надо!

— М-м, зайки, как у вас тут весело, — мой братец собственной наглой персоной навис над нашим столиком и уронил глаза в вырез Софийкиной блузки.

— Твои зайки пасутся возле твоего дома, — огрызнулась я, злясь прежде всего на Соньку, источающую вокруг себя сексуальные флюиды. — Слюну подбери.

— А что, уже капнуло? — заржал Сашка и, резко сдвинув меня своим тощим задом, примостился рядышком. — А я за пончиками заглянул, а тут вы — такие красивые. Однако, говоря «Вы», пялился Саня исключительно на Соньку.

— Слушай, покупай свои пончики и иди уже отсюда, у нас разговор.

— Котёнок, а ты чего это фырчишь на меня, заболела, что ли? — брат, наконец, обнаружил моё присутствие и ласково обнял меня за плечи. — Да и видок у тебя какой-то неважнецкий.

Ну, спасибо тебе, добрый родственничек! Я дёрнула плечами, пытаясь стряхнуть с себя Сашкины руки, перевела негодующий взгляд на Соньку и по выражению её лица прочитала: «А я предупреждала, что ты выглядишь, как чувырла!» Смирившись с диагнозом, я перевела на Сашку тоскливый взгляд:

— Сань, может, тебе денег дать?

— А у тебя есть? — встрепенулся он, — а то я чёт поиздержался.

Я закатила глаза, оставляя без комментария фразу, ставшую уже девизом, и окунулась в телефон, чтобы пополнить поиздержавшийся счёт брата. Иждивенцами в нашей семье были только мы двое, так как мы оба учились на дневном. Санька иногда подрабатывал, но этих денег, как он говорил, ему даже на презервативы не хватает. Ну, что тут скажешь? Я дала ему, конечно, совет — дельный в моём понимании, но брат не оценил.

В отличие от Сашкиной моя карта пополнялась часто и очень щедро. Кроме родителей, высылавших нам с Саньком скромные суммы два раза в месяц, меня очень активно поддерживали братья. А вот от них деньги падали каждые пять-шесть дней и всегда крупными суммами. Родительские грошики я откладывала, чтобы потом им вернуть, а на средства старших братьев жила очень комфортно и Сашке помогала. Его-то, беднягу, братья так не баловали.