Прошло не меньше двух часов, прежде чем толпа начала редеть. Бек подошел к Крису, отлично проводившему время у буфета.

— Где Хафф?

— Курит в кабинете. Ветчина отличная. Ты ел?

— Позже поем. С Хаффом все в порядке?

— Думаю, он устал. Последние пара дней оказались нелегкими.

— А ты как?

Крис пожал плечами.

— Ты же знаешь, у нас с Дэнни были разногласия. Но все-таки он был моим братом.

— Пойду проверю, как там Хафф, а ты оставайся за хозяина.

— Благодарю, вас, сэр, — съязвил Крис.

— Не отчаивайся, все не так плохо. Я видел Лайлу Робсон. — Крис успел похвастаться своей последней победой, подтвердив то, что Бек давно подозревал: муж Лайлы просто недотепа. — Мне показалось, она скучает, — заметил Бек. — Похоже, она была бы не против, чтобы кто-то составил ей компанию.

— Нет, крошка дуется.

— Почему?

— Лайла думает, что нас с ней связывает только секс.

— И с чего же это она так решила? — саркастически поинтересовался Бек.

— Откуда мне знать? Женушка Робсона начала жаловаться на это сразу же после того, как отсосала мне в ванной наверху. — Крис взглянул на часы. — Это было минут десять назад.

Бек посмотрел на него.

— Ты шутишь?

Крис пожал плечами, ничего не подтверждая и не отрицая.

— Пойди проверь, как там Хафф, — сказал он. — Я прослежу, чтобы этот сброд не сбежал с семейным серебром.

Бек нашел Хаффа курящим в уютном кресле.

— Не возражаете, если я немного посижу с вами?

— Кто тебя прислал? Крис или Селма? Я точно знаю, что это не Сэйри. Она бы не стала обо мне беспокоиться.

— Я не могу говорить за нее, — Бек сел на диван, — а вот я за вас тревожусь.

— Я в норме. — Хафф выпустил облако дыма в потолок.

— Вы отлично держитесь, но вы только что потеряли сына, и вам, должно быть, приходится несладко.

Хойл-старший молча курил, потом ответил:

— Знаешь, я думаю, что Дэнни стал бы любимчиком Лорел.

Бек подался вперед, оперся локтями о колени.

— Почему?

— Потому что он был похож на нее. — Хафф посмотрел на Бека. — Я когда-нибудь рассказывал тебе о Лорел?

— Так, кое-что.

— Она была именно такой, какую я искал, Бек. Может, и слишком умная, но, черт побери, кому это нужно! Лорел была нежной, уступчивой и красивой.

Бек кивнул. Портрет маслом на парадной лестнице являл женщину нежную, уступчивую и красивую. Но он не мог не думать о том, что особую привлекательность Лорел придавал литейный завод, принадлежавший ее отцу, на которого работал Хафф.

— Я был грубым, неотесанным сквернословом. А она была утонченной леди, знала, что какой вилкой брать.

— И как же вы уговорили ее выйти за вас замуж?

— Я взял Лорел напором, — Хафф хмыкнул при воспоминании об этом. — Я заявил: «Лорел, ты будешь моей женой». И она согласилась. Мужчины всегда ходили вокруг нее на цыпочках. Думаю, ей понравилась моя прямота. — Хойл посмотрел на кольца дыма. — Ты, наверное, не поверишь мне, Бек, но я ей не изменял. Ни разу. Я пошел к другой женщине, только когда после смерти Лорел прошло приличное количество времени. Мне казалось, я в долгу перед ней.

Хафф надолго задумался, потом продолжал:

— Когда Лорел забеременела, я чуть с ума не сошел от гордости. Я знал, что родится мальчик. Иначе просто быть не могло. Крис стал моим с той самой секунды, когда его вытащили из нее и передали мне. В те времена отцов не допускали в родовую палату. Но я подкупил персонал — пожертвовал кучу денег больнице, — и меня впустили. Я хотел быть первым, кого увидит мой сын, когда появится на свет.

С самого рождения Крис был моим. И я с легкостью отдал Сэйри жене. Девочка стала для нее живой куклой, которую наряжали в красивые платьица. Для нее устраивались пикники, чаепития в саду, ее учили верховой езде. Но если бы Лорел осталась жива, они бы с Сэйри разругались вдрызг. Моя дочь не из тех, кто любит званые чаепития. Ты ведь заметил?

Бек только кивнул.

— Сэйри наплевать на все, что было так ценно для Лорел. — Хафф вздохнул. — А вот Дэнни… Мать молилась бы на него. Он настоящий джентльмен. То есть он был настоящим джентльменом. Как и Лорел, он опоздал родиться лет на сто. Ему следовало бы жить в те времена, когда все одевались в белое, играли в крокет. Он бы потягивал коктейль-шампань на галерее. Тогда безделье было искусством.

Хафф посмотрел на Бека, и выражение нежности, вызванное на его лице воспоминаниями, тут же исчезло.

— Дэнни не был предназначен для бизнеса, особенно для нашего. Наш бизнес слишком грязный. Недостаточно чистый для такого, как он.

— Но Дэнни хорошо работал, Хафф. Рабочие любили его.

— Они не должны нас любить. Они должны бояться нас до холодного пота. Как только мы появляемся, у них должны дрожать коленки.

— Согласен, но Дэнни служил буфером. Он был для них доказательством, что мы тоже люди. До известной степени хотя бы.

Хафф покачал головой:

— Не спорь, Дэнни был слишком мягкосердечным и податливым, чтобы стать бизнесменом. Он всегда всем уступал. С ним слишком легко было справиться.

— Вы сами часто так поступали, — напомнил Бек. Хафф кивнул в знак согласия:

— Черт возьми, согласен. Дэнни хотел, чтобы все были счастливы. Я знал это за ним и использовал в моих интересах. Только Дэнни так и не понял, что невозможно всех сделать счастливыми. Если только попытаешься, тебя сметут раньше, чем ты начнешь.

К несчастью, мой сын слушал не только меня. Мне неприятно говорить о нем плохо, но я всегда называл черное черным. Я могу быть честным, говоря о характерах моих детей. Дэнни был слабаком.

Хотя Бек не стал возражать, он сам никогда бы не использовал слово «слабый», чтобы описать характер Дэнни. Благодарение богу, он никогда не впивался сразу в горло, как его отец и брат — или как сам Бек, кстати. Но и у мягкости есть свои преимущества. Мягкий человек не обязательно слабый. Дэнни очень быстро во всем разбирался и понимал, где проходит граница между добром и злом.

Бек размышлял о том, не послужили ли высокие моральные принципы причиной гибели Дэнни.

Хафф последний раз затянулся и загасил сигарету.

— Мне пора вернуться к гостям. Оба встали, и Бек сказал:

— Вчера вечером я положил папку на стол в вашей спальне. Вероятно, у вас не было возможности заглянуть в нее.

— Нет. А что там?