Он далек от этого. Но только какая у нас альтернатива? Любая перемена может оказаться такой опасной… человек просто не может позволить себе ошибки.

– Да, не может. Но я думаю, не совершает ли он ошибку прямо сейчас. Ладно. Дайте мне еще пива.

Они говорили на разные темы, пока Карен не сказала, что ей пора спать.

Ланкастер проводил ее до ее каюты. Она странно посмотрела на него, когда он попрощался, потом повернулась и ушла в каюту. Ланкастер никак не мог уснуть.

* * *

Исправленные уравнения позволили создать адекватную теорию сверх-диэлектрики – теорию с дразнящими намеками на еще другие феномены – и дала исследователям точное представление о том, какая кристаллическая структура им нужна. На самом деле получившаяся субстанция должна быть полукристаллической, с особенностями пластики, и все это сплетено в решетке из связанных углеродом атомов. Оставалось только создать это вещество. Расчеты показали, какие элементы потребуются и каким должно быть их пространственное расположение, но только как заставить атомы занять нужно место и связаться должным образом?

Теория довела до этого места, дальше предстояло действовать методом проб и ошибок. Ланкастер вместе со всеми остальными засучил рукава, лидерство перешло к Карен – она была лучшим экспериментатором. Он провел несколько великолепных бессонных недель, засаленный, грязный, живущий в путанице аппаратов с неизменной логарифмической линейкой. Было много неудач, много расстройств и проклятий, иногда травмы, но они шли дальше и в конце концов пришли.

Наступил день – или это была ночь? – когда Карен достала слиток с темной блестящей поверхностью из печи, где вещество проходило тепловое старение. Раккан разрезал его на несколько частей для испытаний. Ланкастер определял его электрические свойства.

Он усиливал напряжение, пока генератор не застонал, и с благоговением смотрел, как стрелки на шкалах движутся все дальше, не собираясь останавливаться. Он разрядил накопленную энергию в единой вспышке, которая заполнила лабораторию громом и запахом озона. Он проверял временнóе отставание электрического сигнала, думая, не уснул ли он где-нибудь от усталости.

Из разных концов длинной комнаты доносились возбужденные отчеты о результатах, люди били друг друга по спине. Вот оно. Конец радуги!

* * *

Вещество и его свойства были физически и химически стабильны в пределах промежутка в сто градусов. Для разрушения вещества необходимо было напряжение в миллионы вольт. Изоляции с таким сопротивлением наука Земли еще не знала.

Диэлектрическая постоянная могла меняться по желанию при приложении обычного электрического поля нормального напряжения, такое поле могли создать, если потребуется, несколько сухих элементов; менялась она от сотен тысяч до примерно трех миллиардов. Для всех практических потребностей это была совершенная изоляция.

– Мы сделали это! – Фридрикс так хлопнул Ланкастера по спине, что у того как будто затрещали ребра. – Мы его получили!

– Ура! – кричала Карен.

Неожиданно они взялись за руки и начали танцевать вокруг индукционной печи. Ланкастер сжал когти Раккана, не думая о том, что тот марсианин. Они пели, пели, пока в дверях не начали появляться головы любопытных и зазвенела посуда.

Мы идем вокруг шелковицы, вокруг шелковицы, вокруг шелковицы… [Английская детская народная песня; дети берутся за руки и поют, идя вокруг дерева или какого-нибудь предмета. – Прим. пер.]

Прекрасный повод для праздника. Конец Проекта означал только заполнение последних форм и ожидание нового назначения, но здесь все по-другому. Кто-то открыл бутылку с венерианской горячей водой, кто-то выбросил из кладовой содержимое и украсил гирляндами из использованной компьютерной ленты. Раккан забыл свое марсианское достоинство и принялся наигрывать кадриль, а Изаксон приглашал на танец. Народ из других секций заполнил помещение. Получилась настоящая пирушка.

Несколько часов спустя Ланкастер смутно ощутил, что лежит на полу. Голова его была на коленях Карен, и она гладила его волосы. Более устойчивые пели с Дюфре французские застольные песни, которые, как известно, лучшие во вселенной. Скрипка Раккана аккомпанировала пению; пели неровными, но полными торжества голосами.

Sur ma tomb’ je veux qu’on inscrive: ‘Ici-git le roi des buveurs. Sur ma tomb’ je veux qu’on inscrive: ‘Ici-git le roi des buveurs. ici-git, oui, oui, oui, Ici-git, non, non, non…

Ланкастер понял, что никогда раньше не был так счастлив.

* * *

Берг появился спустя несколько дней. Выглядел он встревоженным. Время отпуска Ланкастера почти истекло. Услышав новость, Берг обрадовался и потрепал физика по руке.

– Отличная работа, парень!

– Нужно еще кое-что сделать, но это мелочи, – сказал Ланкастер. – Кто угодно это сделает.

– А этот материал… кстати, как вы его назвали?

Карен улыбнулась.

– Между собой мы называем его овстещев, – сказала она. – Это вещество наоборот.

– Хорошо, хорошо. Его легко производить?

– Да. Теперь, когда мы знаем как, каждый может приготовить его у себя дома – если сумеет соединить несколько аппаратов.

– Отлично, отлично! Именно то, что нужно. Это ваш билет. – Он повернулся к Ланкастеру. – Можете паковаться. Улетаем через несколько часов.

Физик переступил с ноги на ногу.

– Если возможность вернуться сюда? – спросил он. – Мне здесь очень понравилось. Теперь я все равно об этом знаю…

– Понятно. Но помните: это совершенно секретно. Вы вернетесь к своей обычной работе и никому, кто ниже президента, не скажете об этом – что бы ни случилось, понимаете?

– Конечно, – раздраженно ответил Ланкастер. – Я знаю свой долг.

– Да, знаете, – вздохнул Берг. – Знаете.

* * *

Расставание для всех было нелегким. Ланкастер, спокойный и робкий, всем нравился, а что касается его самого, то он думал, как ему снова общаться с нормальными людьми. Эти люди его типа. Карен откровенно плакала и поцеловала его с такой страстью, что потом это долго тревожило его во сне. Потом она в отчаянии ушла в свою каюту. Даже Берг выглядел угрюмым.

Однако по пути домой он обрел свою обычную самонадеянность и настоял на том, что проводит Ланкастера до метро. Физик, который хотел остаться наедине со своими мыслями, был раздражен, но с людьми Безопасности не спорят.

– Вы понимаете важность этого дела и необходимость держать все в тайне? – приставал Берг. – Я говорю не о промышленных и научных приложениях, только о военных.

– Конечно. Если хотите, можете бросать молнии. И вы решите проблему горючего. Имея аккумуляторы из овстевщев, вы сможете заряжать их из любых пригодных источников и создадите военные машины, не нуждающиеся в горючем, что невероятно упростит логистику. И можно создать очень мощное ручное оружие – пистолеты, которые будут почти равны пушкам. – Голос Ланкастера звучал мертвенно. – Ну и что?

– А то, что это только немногие приложения. Если напряжете воображение, сможете придумать десятки других. И главное в том, что овстевщев и