– И когда вы его открыли, произошел взрыв.

– Именно. – Романов едва заметно шевельнул пальцами. Телохранитель, как вышколенный слуга, тут же метнулся – подал стакан воды и снова застыл за спиной патрона.

– Вы давно знакомы с Чеботаревым? – спросил Турецкий.

– Двадцать лет – это, по-вашему, давно?

– Бизнес или личная дружба? – Турецкий снова не счел нужным обращать внимание на риторические вопросы.

– И то, и другое.

– Ваша сегодняшняя встреча была запланирована заранее?

– Нет, Степан позвонил мне утром и попросил заехать к нему в офис, сказал, что нужно что-то обсудить.

– И?

– Он попросил, я приехал. Мы встретились на стоянке – подъехали одновременно, поднялись в его кабинет…

– В котором часу?

– Около десяти утра, – фыркнул Романов, недовольный тем, что его перебили.

– А точнее не помните?

– Точнее не помню!

– Продолжайте, пожалуйста, – попросил Турецкий.

Романов соблаговолил продолжить:

– Людочка, это секретарша Чеботарева, принесла кофе. Степан говорил по сотовому, прохаживаясь вдоль стола. Я потянулся за сигаретой, открыл крышку портсигара… Меня отшвырнуло назад вместе со стулом, Людочку, которая как раз наливала кофе, подбросило в воздух, Степана… кажется, ударило о стену, все вокруг вспыхнуло, вылетели стекла. Я, наверное, потерял сознание и очнулся, когда уже приехала «скорая» и Степана укладывали на носилки.

– А Чеботарев часто пользовался портсигаром?

– Постоянно. Это был подарок покойного Миттерана. Они, кстати, были в прекрасных отношениях…

В приемную влетел румяный старичок с саквояжем, он энергично размахивал визиткой, которую тут же сунул Турецкому:

– Позвоните мне завтра!

– Зачем?

– Я сообщу, когда Витольд Осипович восстановится достаточно, чтобы подвергаться допросам.

Не дожидаясь ответа и мгновенно забыв про «важняка», старичок присел перед креслом Романова и с ласковым укором принялся отчитывать контуженого:

– Витольд Осипович, что вы здесь делаете?! Немедленно домой, в постель, вам необходимо тщательное обследование и полнейший покой.

– Я исполняю свой гражданский долг, – виновато простонал Романов, – даю показания. Ужасная трагедия едва не унесла жизнь…

– Бог с ней, с трагедией, – перебил старичок, вытаскивая Романова из кресла, – ваше здоровье принадлежит нации.

Что за придурки, возмутился про себя Турецкий, рассматривая визитку с аляповатым золотым тиснением и вычурными завитушками. На визитке значилось: «Гебельбаум Виктор Абрамович, доктор м. н., профессор, действительный член АМН РФ, почетный член Британского Королевского медицинского общества, Французской медицинской академии, etc, etc, etc».

Интересно, кто этот Романов, которого так обхаживают академики? Неужели потомок царской фамилии? Только этого не хватало!

Турецкий так и не выяснил род занятий Романова, не успел узнать, что же он должен был обсудить с Чеботаревым, и вообще, вопросов осталось множество.

Эксперты– криминалисты уже заканчивали, и Турецкий отозвал в сторону знакомого эксперта Толика Лагутенко из НИИ криминалистики:

– Ну что там?

Лагутенко, с удовольствием угостившись «кэмелом», объяснил:

– Взрывное устройство было вмонтировано в настольный портсигар. Взрывчатка, несомненно, пластиковая. О типе взрывателя пока с уверенностью говорить сложно, судя по всему, открытие крышки приводило механизм бомбы в действие. Взрыв направленный. Чеботарев остался жив чудом.

– Ранения у него серьезные, ты заметил?

Толик потер переносицу.

– Обширные ожоги, возможно переломы, наверняка сотрясение мозга – его взрывной волной швырнуло на стену. Точнее не скажу, я его не осматривал.

– А он вообще был в себе?

– Когда выносили, он пришел в сознание, выматерился на своего охранника и опять отрубился. Мужик сильный, хоть и пожилой, сердце, говорят, здоровое, так что жить, думаю, будет. А то, что шрамы на фейсе останутся, так это даже героический плюс к имиджу.

– Сколько всего было пострадавших? – справился Турецкий, исправно занося все сведения в блокнот.

– Ну… Серьезно досталось только Чеботареву и его секретарше. У секретарши черепная травма и небольшие ожоги. Наверняка еще у кого-нибудь из здешнего персонала обнаружатся мелкие травмы, но в принципе жертв и разрушений минимум. Так что работал, скорее всего, классный профессионал, а не маньяк.

– Ага! Будь Чеботарев в кабинете один, только он бы и пострадал? – уточнил Турецкий.

– Вот именно.

Турецкий осмотрел опустевший разгромленный кабинет. Остатки портсигара забрали на экспертизу. Зато в углу стоял еще один пострадавший – поясной портрет президента, взрывом президенту на портрете оторвало левую руку вместе с плечом и частью бока. А он знай себе по-отечески улыбался Турецкому.

Коллеги, наконец до чего-то договорившись, поднялись толпой осматривать место преступления, в холле осталась только одна бригада секьюрити, – очевидно, вторая бригада была романовская.

Кто же он все-таки такой, гадал Турецкий, наследник престола или простой русский газовый магнат?

…– Нас генеральный ждет. – Меркулов оперативно перехватил Турецкого у его кабинета. – Новость хочешь?

– Одну? – осведомился Турецкий.

– Одну.

– Плохую или хорошую, мой вождь?

– Нормальную. Один твой приятель завтра прилетает.

– Зачем?

Они вошли в приемную генерального, и секретарша сразу же распахнула перед ними дверь кабинета:

– Проходите, пожалуйста, вас ждут.

– Ну, Александр Борисович, разобрались с Чеботаревым? – справился генеральный, широким жестом приглашая садиться.

Турецкий открыл было рот, чтобы изложить заготовленную по дороге речь, знал же, что без вызова на ковер и личных высочайших напутствий в этом деле не обойдется. Но генеральный, оказывается, не о Чеботареве собирался беседовать. О покушении на экс-премьера он просто так, словно о погоде, вспомнил.

– Завтра в Москву прибывает Питер Реддвей, знакомый вам по работе в «Пятом уровне». – Генеральный многозначительно посмотрел на Турецкого. – Он будет представлять американскую сторону в расследовании скандала с Бэнк оф Трейтон. А также в расследовании обстоятельств гибели в Москве сотрудника этого банка, американского гражданина Николая Апраксина. Вы, Александр Борисович, постараетесь оказать ему максимальное содействие, постараетесь облегчить насколько возможно его миссию. А вы, Константин Дмитриевич, окажете содействие Александру Борисовичу в оказании содействия американцам. А я окажу любое содействие вам. Договорились? – Генеральный поднялся в знак того, что аудиенция закончена.