– Ирка – баба хорошая, хоть и строгая, – добавил рыжий и понизил голос: – Но ревнивая очень. У нас тут, думаешь, почему девок нет? Кямыч всех перетрахал. Чуть ли не у Ирки на голове! К каждой новенькой клеится. Так что…

– Тебя как зовут-то? – перебила я не в меру общительного подростка.

– Пашка, – как-то испуганно признался он. – А еще тут мой брат старший работает. Он – бригадир.

– Бригадир чего?

– Ну… Бригады!

Я почему-то почувствовала к рыжему Пашке симпатию. Какой-то он был… Настоящий, что ли. Простой.

– То есть, твой брат – бригадир смены? – улыбнулась я.

– Да нет, – широко улыбнулся в ответ рыжий, – у нас тут две бригады. Первой руководит Кямыч, сама понимаешь, – тут Пашка заговорщически мне подмигнул, – а второй – мой брательник Леха, – с гордостью закончил он.

Я с интересом смотрела на него и молчала. Он смутился и затараторил с умильным украинским акцентом:

– Понимаешь, бригады между собой соревнуются – кто больше товара продаст. Видишь на стене доски?

Я оглянулась. Позади меня, по обе стороны от дверного проема, висели на стене две магнитные доски, на которых было написано маркером: «Кямран: 5 заказов» и «Алексей: 6 заказов».

– Ну вот, – продолжал просвещать меня Пашка, – бригада моего брата сейчас выигрывает. Им премию дадут, если Кямыч их не переплюнет. Теперь смотри: разговор с клиентом должен занимать не менее сорока минут. Это обязательно. Если клиент даст отбой раньше, тебя оштрафуют. Можно хоть два часа болтать. Но сорок минут – это минимум. Идем дальше. Время разговора разбивай на проценты. То есть, вначале ты должна поговорить с клиентом о его здоровье, ты же врач все-таки. Ну, спроси у него про давление, температуру, можешь про стул спросить, – тут Пашка хихикнул, – многих бабок хлебом не корми, дай только про свое говно рассказать! Так вот, о здоровье ты с клиентом говоришь около сорока процентов времени. Еще сорок – о семье. Это тоже обязательно. Ну, там, о детях, о собаках, о чем угодно.

Ну и двадцать процентов – конкретно про товар. Я тебе листовку щас дам, ага?

– Ага, – ответила я и попыталась разложить по полочкам полученную инфу. Ни фига не получилось. Надо все записывать. А то башка лопнет.

Пока Пашка искал в своем столе листовку, я еще раз оглянулась по сторонам и поежилась. Какая-то гнусная энергетика была в этом помещении, словно я попала в барак к неграм времен дяди Тома. Как-то тоскливо здесь было. И пахло противно. Сыростью и плесенью. А мне предстояло тут работать.

Вернулся Пашка, сжимая в руке потрепанную бумажку:

– Держи, тут все написано!

– Спасибо.

Я взяла листовку, пробежала глазами текст. Так… «Лактофайбер – биологически активная добавка… Волокна яблок… Лактоза… Стимулирует работу кишечника… Способствует естественному похуданию… Атеросклеротические бляшки рассасываются… Протестирован в госпитале им. Бурденко… » Так это же просто натуральное слабительное!

– Пашк, – позвала я, – а сколько стоит эта дрянь?

– Четыре с половиной тысячи рублей. Я даже поперхнулась.

– Сколько?! И берут?! Пашка кивнул в сторону досок:

– Как видишь.

Хлопнула входная дверь. Мы оглянулись.

– Ксюша, рад тебя видеть! – расплылся улыбкой чеширского кота Кямран. – Тебе не холодно? Может, свитер одолжить?

Я поймала Пашкин взгляд и решительно отказалась. Кямран усмехнулся, но ничего не ответил.

Через полчаса в офисе уже вовсю кипела работа. Пожилая Вера Захаровна каждую минуту поднимала трубку и монотонно произносила:

– К сожалению, в данный момент все врачи заняты. Оставьте свой номер телефона, и вам непременно перезвонят.

Немногочисленные менеджеры по очереди подходили к старушке, брали у нее бумажку с номером телефона и уходили к себе за перегородку, откуда через минуту доносилось:

– Здравствуйте, Зинаида Федоровна! Вас беспокоит врач. Да-да, по поводу «Лактофайбера». Вы мерили сегодня температуру? А давление? А какие лекарства принимали? Да что вы все о цене беспокоитесь? Может, он вам и не нужен совсем! Мне надо знать всё о вас и состоянии вашего организма!

Чума…

Я так не смогу. Не получится у меня! Я смогла.

И через три дня уже несла в трубку:

– Семен Геннадьевич, миленький вы мой, да за ваши заслуги мы вам этот «Лактофайбер» должны просто бесплатно подарить! Конечно, я не могу этого сделать, ведь он очень дорогой. Восемь тысяч рублей. Что вы, что вы, не пугайтесь! Я вам скидку сейчас сделаю. Очень неприятно, конечно, что мне, медику, приходится заниматься коммерцией. Но это, поверьте, не моя вина, да. Вы ветеран? Значит, десять процентов скидываем! Вам больше шестидесяти лет? Еще десять скинем. Ну, и лично от меня, пока никто из руководства не слышит, – еще скидочка. Итого: всего четыре с половиной тысячи! Видите, все не так страшно! А я буду лично курировать вас по телефону и наблюдать за вашим самочувствием.

Есть! У меня получилось! Я начала зарабатывать деньги. Какие-никакие, они меня сейчас очень выручали.

Ирина порой лично заходила к нам в комнату и стояла у меня за спиной, одобрительно кивая.

– Все, Галина Петровна, наш курьер будет у вас через полчаса. Всего вам наилучшего! – Я положила трубку, закрыла глаза и откинулась на спинку стула. – Кямыч, запиши еще один заказ.

Кямран заскрипел за моей спиной маркером по доске, потом подошел и положил руки на мои плечи.

– Молодец, девочка… – вкрадчиво шепнул он, массируя мне шею. – Устала? Покурим? Или в буфет сходим?

– Угу, – кивнула я, – сейчас. Пять минуток посижу только.

– Отдыхай, отдыхай… – как сквозь вату пробился голос Кямыча, и мне на плечи что-то опустилось.

Я открыла глаза: свитер.

Улыбнулась, закуталась в него и обернулась назад, высматривая Пашку. Он тоже качался на стуле, глазея по сторонам.

Я кивнула ему в сторону двери и встала. Мой рыжий друг вышел следом за мной.

– Как ты? – заботливо спросил Пашка на лестнице.

– Честно? Выматывает сильно.

– Правильно. Ты же энергию свою отдаешь. Вот тебя и таращит.

– А ты привык?

– Привык. Знала бы ты, Ксюха, чем мы с Лехой раньше занимались… «Лактофайбер» – это еще фигня.

– А вы только его продаете?

– Не-а. Пояса еще недавно впаривали. Из собачьей шерсти. «Золотой конек» для импотентов… Ты б слышала, как Кямыч его продавал! – Пашка залился смехом. – «Иван Иваныч, я сам пять лет карандаш к члену привязывал, а тут прям можно таз чугунный на него вешать – не свалится!»

На лестницу вышел Валька, курьер. Стрельнул у Пашки сигарету и с грустью сказал: