Послышались чьи-то твердые, ровные шаги. Девушка подняла глаза и увидела Тессу, несшую широкий поднос с чайным сервизом и кексами.

— Ну что вы хмуритесь, будто кошка, которой во сне наступили на хвост? — Широкие золотистые брови Тессы сошлись над переносицей.

— О! — сказала Меган. — Гарольд знает про эти сто фунтов. До сих пор он никогда не брал у меня денег, но его взгляд…

Тесса не дала ей закончить и покачала головой:

— Вам нужно их спрятать. Вы сами говорите, что вашего брата испортили родители. И надо думать, если хозяйка — царство ей небесное! — в нем души не чаяла. Я ее предупреждала, но разве ей внушишь? А ведь всегда выходит по-моему. Беда, если люди меня не слушаются. Посмотрите, он же почти все проиграл. Вы не подумайте, что я жалуюсь… — Тесса сделала паузу, — нам с Ривзом он уже год как не платит.

Меган знала, что Гарольд кругом в долгах. Но что слуги столько времени не получают жалованье — об этом она слышала впервые.

— Извини, Тесса, — сказала она.

— О, вы не виноваты, мисс.

Девушка не могла найти слов, чтобы сгладить возникшее неудобство, поэтому замолчала. Она испытывала раздражение против Гарольда из-за его непомерного эгоизма.

— Я буду пить чай у себя, — сказала Меган насупясь. — А потом отправлюсь спать. Хочу сегодня лечь пораньше. И еще… мне нужно подыскать надежное место для этого. — Сжимая ридикюль, она направилась в свою комнату.

Часы на камине пробили двенадцать. Гарольд замер в дверях, боясь даже сделать выдох. Меган спала в своей комнате, свернувшись калачиком. Она не шевелилась, из-под одеяла наружу выглядывала только ее макушка. Он позволил себе расслабиться.

В камине горел огонь, и от языков пламени вдоль кровати, по балдахину и стеганому покрывалу пробегали длинные тени. Где-то здесь находились деньги, и нужно было их отыскать. Гарольд умел это делать, как английская гончая, по нюху. Учитывая тот факт, что Меган принадлежала к числу тех, кого называют человеком привычки, охота должна была завершиться быстро.

Молодой человек, крадучись, обошел комнату. Приподнял фарфоровые статуэтки. Посмотрел под лампами, за тяжелыми парчовыми гардинами. Потом, не отрывая глаз от сестры, направился к постели.

Он проверил все места, где можно было что-то спрятать. Денег нигде не было. Тогда он приоткрыл дверцу ее гардероба. Раздался скрип петель. Взгляд Гарольда тотчас метнулся к кровати. Меган не шелохнулась. Обычно если она засыпала, то спала так крепко, что разбудить ее, наверное, мог только артиллерийский расчет.

Гарольд быстро перебрал платья и нижние юбки. Обследовал кошельки. Осмотрел туфли. И здесь тоже ничего не нашел. Плюхнувшись в крохотное кресло рядом с туалетным столиком, он уперся локтями в колени, положил на руки подбородок и задумался. Дерево противилось тяжести тела, но молодой человек уже не обращал внимания на звуки. Теперь он не опасался, что Меган может проснуться. Куда же она подевала эти проклятые деньги?

Он покачал головой, потом поднял глаза на балдахин и возле кружевной сборки неожиданно заметил темнеющий прямоугольник. Свет от пламени камина падал как раз на дешевый муслин. Внутри его определенно было что-то зашито.

Гарольд проворно вытащил из кармана перочинный нож. Возбуждение заставило тело напрячься и трепетать каждой жилкой. Сейчас он чувствовал то же, что в те минуты, когда, уверенной рукой выкладывая на стол свои карты, наблюдал, как одно за другим вытягиваются лица игроков. Этот особый сорт радости был прекраснее наслаждения, переживаемого в высший момент близости с женщиной, слаще первого глотка шотландского виски. Ничто не могло сравниться с упоением выигрыша с решающей взяткой, с ощущением превосходства над соперником, даже если этим соперником, как в данном случае, окажется твоя сестра.

Усмехнувшись, он подвинулся ближе и обследовал ткань. Банкнота просвечивала через ее редкие нити. Ухмылка на его лице сделалась еще шире, когда он осторожно, стараясь не повредить бумажку, вырезал большой лоскут. Все. Теперь нужно было срочно покинуть комнату. Этой ночью госпожа Удача полностью на его стороне.

Баррет не выпускал из-под прицела свою мишень. Он глянул сквозь туман сигарного дыма, оценивая ситуацию. Фенвик выходил из полосы везения. На висках у него проступили капельки пота. Час назад он ослабил шейный платок, который теперь свободно болтался вокруг шеи. Кость ложилась скверно, и это побуждало молодого человека топить неудачу в вине. Лицо Фенвика окрасилось ярким румянцем. Стиснутая в руке кость издала скрежещущий звук, будто ногтями царапали по стеклу.

В «Уайтсе» воцарилась тишина. Члены клуба, оставив игру, окружили столик Уотертона. Даже официанты прервали свою работу и примкнули к общей толпе. И в этом не было ничего необычного, ибо так происходило всегда, когда повышались ставки — если в клубе появлялся Баррет.

Он потратил вечер, выслеживая Фенвика по игорным салонам, и вот уже час наблюдал за ним в «Уайтсе». Уотертон выигрывал, стоило только ему сесть за стол, но игра его не занимала. Из головы не выходила Принцесса. Погрузившись в свои мечты, он барабанил пальцем по бокалу с вином. Высокий звук от постукивания по хрусталю резал безмолвие.

Фенвик сердито сверкнул глазами.

— Прекратите этот адский звон! Я не могу сосредоточиться.

В ответ Баррет поднял бокал.

— Вздор! — прогудел из толпы лорд Стокмэн, прерывая тишину сочным баритоном. — Кость сама катится. Какая нужда на ней сосредотачиваться?

Зрители ответили ему громким хохотом.

Фенвик бросил на Стокмэна уничтожающий взгляд. Но толстокожего пожилого джентльмена нельзя было этим запугать. Он раздул свои красные щеки, сложил руки поверх выпирающего брюшка и наградил Фенвика таким же взглядом.

— Не поднять ли нам слегка ставки? — спросил Уотертон, жаждя скорее покончить с этим делом и выполнить обещание, данное Джеймсу. Сейчас его единственным желанием было употребить всю свою энергию на поиски загадочной прорицательницы, чей образ не переставал тревожить душу. Баррет сдвинул кучу лежавших перед ним фишек к середине стола.

Гарольд побледнел.

— Вы не можете ставить так много, — сказал он. — Здесь, верно, тысяч на пять наберется.

— Неужто слишком много? Для благородной-то крови? — Баррет пристально смотрел на Фенвика через свой монокль. — Тогда, может, вам лучше уйти, пока не поздно? — Он перевел взгляд на пустое место на столе, где час назад перед его соперником лежали шесть стопок фишек.

— Нет-нет. — Глаза Фенвика засверкали алчностью. Он воззрился на фишки Баррета и облизнул губы, словно вся эта гора уже перешла к нему. — Я уверен, в этот раз я выиграю.

— На что будете ставить? — Баррет опустил монокль и вытянул под столом свои длинные ноги.

— У меня есть поместье под Уэймутом. Это потянет штук на тридцать.