Мур ослабил ремни, перебросил баллон с воздухом через планшир на дно ялика и с великим трудом сам перевалился через борт; ему казалось, что все тело затекло и занемело. Очутившись в лодке, он с помощью лебедки стал быстро выбирать якорь. Когда якорь занял свое место на носу, Мур завел мотор и развернул ялик так, чтобы плыть в кильватере таинственного корабля.

Он догнал лодку и пошел вдоль ее правого борта, держась на почтительном расстоянии на случай, если она неожиданно повернет или накренится. Корпус лодки почти целиком находился под водой; волны, накатывая на нос, с устрашающим гулким грохотом разбивались о рубку. На передней палубе рассерженными змеями шевелились закрепленные там бесчисленные черные тросы разной толщины. Краска почти полностью сошла, открыв темное, изъеденное морем железо, но кое-где сохранились пятна ржавой грунтовки и даже исходного грязновато-серого колера. Мур готов был поклясться, что не океан несет эти мощи – таким прямым курсом шла лодка, но, несомненно, на борту давным-давно никого не было: двигатели молчали, слышался лишь плеск моря. Мур шевельнул румпель и стал подплывать к лодке, чтобы хорошенько рассмотреть ее. С расстояния всего в несколько ярдов он разглядел заклепки на стальных пластинах боевой рубки, и это почему– то встревожило его. Заклепки походили на чешую огромной доисторической рептилии. О металл рубки колотился трос толщиной в руку Мура, свисавший с фальшборта. Мур вспомнил картинку, которую в детстве видел в энциклопедии: монстр с огромными черными плавниками встает на дыбы из бушующих океанских волн, чтобы своими ужасными зубами схватить птеродактиля.

Лодка околдовала его, он затерялся в исходящей от нее ауре мощи и древней угрозы. Через несколько секунд Мур услышал шум моря, штурмующего рифы Кисс-Боттома. На пляже, на лодках, на верфи – везде собрались люди. Подводная лодка, подхваченная течением, почти незаметно начала поворачивать в сторону рифа. Мур развернул ялик, чтобы не перелететь через скользкий, покрытый зеленоватой слизью корпус, и вдруг оказался между торчащими из воды острыми рифами. С причала что-то кричали, но Мур ничего не смог разобрать. Лодка, казалось, могла пройти в тихую кокинскую гавань через рифы, не получив ни царапины, однако неожиданно до Мура донесся громкий скрежет железа по коралловым рифам. Море у носа подводной лодки вспенилось, передняя палуба пошла вверх. Странная лодка, круша и ломая своим весом кораллы, сотрясаясь, продвигалась все дальше вперед, разрезая водную гладь носом, похожим на черный нож. Вдруг металлический скрежет прекратился: подводная лодка наскочила на Кисс-Боттом. Ее нос поднялся из воды. Мур ясно различил на правом борту задраенные люки торпедных отсеков, и по спине у него поползли мурашки.

С берега вновь послышались крики, но Мур словно не слышал. Из небесной синевы на лодку пикировали чайки; они с пронзительными криками кружили над металлической громадой и вновь взмывали в высь, воспаряли в воздушных потоках, словно презрев контакт со странным зверем. Мур подплыл ближе, и накрененный под головокружительным углом нос лодки, теперь совершенно неподвижной, навис прямо над ним. Подул слабый ветерок; на Мура повеяло гнилью, тленом, давнишним медленным разложением. Точно так же пахнет от выброшенного на берег кита. Ялик Мура очутился в тени лодки, она возвышалась теперь над самой его головой. Выключив мотор, Мур привязал ялик к оторванному поручню и ловко перемахнул через него и мягко приземлился на палубу.

Часть передней палубы провалилась; он увидел, где именно металлическая обшивка давала слабину. На поверхности по-прежнему оставалось много песка; он с тихим шорохом обтекал ноги Мура, комьями облепил тросы. Перед боевой рубкой он увидел палубное орудие, оно все еще прочно стояло на своей станине. По-видимому, оно неплохо сохранилось, только из дула сочился мокрый песок. Мур отправился на нос, осторожно ступая по скользким доскам. Он добрался до орудия и ухватился за него. Чуть дальше, перед пушкой, проступал квадрат палубного люка, на первый взгляд, плотно задраенного. Еще дальше бросал вызов небу задранный острый нос лодки; поручни были покорежены и поломаны, металл изъеден ржавчиной и помят. Мур отпустил орудие и начал пробираться вперед, словно карабкаясь вверх по крутому склону. Оглянувшись, он увидел ствол орудия, черный и грозный.

Он сделал еще шаг, и вдруг металлическая обшивка у него под ногами провалилась. Соскальзывая в дыру, Мур успел схватиться за толстый трос и, с отчаянно колотящимся сердцем, выбрался на палубу. В образовавшейся щели он разглядел блестящую, массивную металлическую трубу. Практически ничего не зная о подводных лодках и их устройстве, он все-таки догадался, что именно в этой трубе, защищенной металлом и деревом надстройки, укрыто живое сердце лодки. Герметический отсек, вспомнил он название, его назначение – противостоять огромным глубинам, на которых перемещается лодка. Вдоль железных боков кожуха – панциря, защищавшего внутренности лодки, – тянулись десятки желобов; они пропускали внутрь воду, смягчая давление на корпус. Внутри герметического отсека располагались машинное отделение, штурманская рубка, каюты личного состава и прочие необходимые узлы и отсеки. Сам герметический отсек оказался гораздо меньше, чем представлял Мур. Сколько человек служило на этой лодке? Двадцать пять? Тридцать? Пятьдесят? Казалось, при таком количестве народа здесь было бы не повернуться.

С шумом плескалась у кормы вода, таинственно нашептывала что– то. Мертвая реликвия, думал Мур, глядя на боевую рубку. Над рубкой торчал перископ, который он сначала пытался откопать. Рядом виднелась другая труба, тоже похожая на перископ, но помятая и покривившаяся. Солнце пекло немилосердно, запах разложения становился все гуще. «Когда затонула эта штуковина? – подумал Мур. – И что это был за корабль?» Никаких опознавательных знаков или номеров он не заметил; если они и были когда-то, песок давно стер их с обшивки. Мур чувствовал себя мухой, ползущей вдоль пасти огромного крокодила, который вылез погреться на солнышке. Почему, недоумевал он, его не покидает ощущение, что внутри этой лодки, столько лет пролежавшей в водной могиле, что-то еще живет?

Мур услышал в отдалении стук движка и испугался, но, взглянув на гавань, увидел старый траулер с побитыми бортами. У планширов сгрудились люди. На причале собралась небольшая толпа островитян, по пляжу радостно носились дети. Мур помахал, и какой-то человек на носу траулера махнул ему в ответ.

Траулер, рокоча двигателем, остановился почти вплотную к загадочной лодке, и двое загорелых островитян спрыгнули на палубу подводного корабля. Были брошены и закреплены швартовы, загремела якорная цепь, и между траулером и лодкой легли сходни. Казалось, никому не хотелось спускаться на борт странной подводной лодки, однако широкоплечий негр в темно-синей хлопчатобумажной рубашке и штанах защитного цвета сошел по сходням и, обойдя дыру, зиявшую в палубе, подошел к Муру.

Он был ниже ростом и приземистее Мура, в волосах густо пробивалась седина, а решительное лицо было словно выточено из камня. Взглянув прямо в глаза белому, он оглядел длинный корпус подлодки, словно не мог поверить в то, что видел.

– Вот, всплыла из Бездны, – растерянно проговорил Мур, который никак не мог прийти в себя после недавних событий.