Однако в Белёве Вишневецкому пришлось оставаться недолго: дело в том, что в это самое время приехали в Москву черкесские послы с целью просить московского царя оказать помощь черкесам в их войне с крымцами. Царь, не поладивший перед этим с крымским ханом, решился воспользоваться просьбой черкесов в свою пользу, и в декабре месяце 1558 года снова отправил Вишневецкого, в качестве начальника над 5000 человек ратников, на крымские улусы. Вишневецкий двинулся из Москвы вместе с кабардинским мурзой Канклыком, собственным братом, атаманом, сотскими и стрельцами. Он ехал судном на Астрахань, из Астрахани сухопутьем к черкесам в Кабарду; в Кабарде ему велено было собрать рать и идти мимо Азова на Днепр, на Днепре стоять и наблюдать за крымским ханом, «насколько Бог поможет». Исполняя царское приказание, Вишневецкий сперва остановился под Перекопом и стал наблюдать за татарами; но крымский хан, извещенный польским королем о движении Вишневецкого, забил свои улусы[49] за Перекоп, а сам ушел вовнутрь полуострова. Тогда Вишневецкий, не встретив под Перекопом ни одного врага, перешел к Таванской переправе ниже Ислам-Керменя; простояв напрасно три дня на переправе, Вишневецкий отсюда поднялся к острову Хортице и близ него соединился с дьяком Ржевским и его ратниками. Встретив Ржевского выше порогов, Вишневецкий велел ему оставить все коши с запасами на острове, отобрал лучших людей из его рати – небольшое число боярских детей, казаков да стрельцов, – остальных отослал в Москву и потом с отборным войском пошел летовать в Ислам-Кермень, откуда имел целью захватить города Перекоп и Козлов. Получив известие об отходе хана за Перекоп, царь Иван Васильевич отправил к Вишневецкому посла с жалованьем и с приказанием князю оставить Ширяя-Кобякова, дьяка Ржевского и Андрея Щепотьева с немногими боярскими детьми и стрельцами, Данила Чулкова да Юрия Булгакова с казаками, а самому ехать в Москву. Вишневецкий и на этот раз повиновался воле царя, оставил Днепр и скоро прибыл в Москву, откуда переехал в свой город Белёв. Зимой этого же года крымский хан, услыхав о том, что московский царь оставил столицу и уехал в Ливонию, быстро собрал стотысячное войско и бросился по направлению к Москве; но узнав, что самые страшные для него люди, Шереметев и Вишневецкий, совсем не выезжали в Ливонию, так же быстро повернул назад и ушел в Крым.

В начале 1559 года царь снова отправил Вишневецкого против татар; ему дано было 5000 человек войска, а его товарищу Даниилу Адашеву – 8000. Вишневецкий разбил 250 человек крымцев близ Азова, а Даниил Адашев выплыл в устье Днепра и отсюда бросился в Крым. Разгромив Крым и освободив множество христианских пленников, Адашев вновь вернулся к Днепру и поднялся вверх по его течению. Хан бросился за ним вдогон и настиг у мыса Монастырька, против Ненасытецкого порога, но, боясь сразиться с ним, ушел назад.

В то время, когда Адашев и Вишневецкий действовали против татар на Днепре, в это самое время, летом 1560 года, предводитель белогородских казаков Андчак ворвался в Киевское воеводство и опустошил поселение возле белоцерковского замка, а потом написал письмо Сигизмунду Августу и в нем объяснил, что сделал свое нападение в отместку казакам киевским, белоцерковским, брацлавским, винницким, черкасским и каневским, причиняющим «великие шкоды» турецким подданным. По этому письму Сигизмунд Август отправил киевскому воеводе князю Константину Константиновичу Острожскому и всем украинским старостам приказание воспретить казакам, ввиду присяги и докончанья с турецким султаном и перекопским царем, делать нападения на турецких и татарских подданных и даже не позволять им ходить в поле для сторожи, хотя в то же время держать их наготове, чтобы иметь возможность, при набегах со стороны татар на украинные области, вовремя ударить на врагов и отнять у них добычу и христианских пленников[50].

Между тем Вишневецкий, возвратившись в 1561 году из «Пятигорской земли» на Днепр и расположившись на урочище Монастырище, в 30 милях от Черкасс, близ острова Хортицы, стал сношаться с польским королем о том, чтобы снова перейти к нему на службу. Что побудило Вишневецкого к этому, неизвестно: не понравилось ли ему обращение Грозного с боярами в Москве, или же просто ему не сиделось на одном месте – источники не говорят об этом. Во всяком случае, находясь в урочище Монастырище, Вишневецкий отправил к королю Сигизмунду-Августу гонца с просьбой о том, чтобы он снова принял его к себе и прислал бы ему, по обыкновению, так называемый глейтовый, то есть охранный, лист для свободного проезда из Монастырища в Краков. Король охотно изъявил согласие принять Вишневецкого к себе на службу и прислал ему глейтовый лист сентября 5-го дня 1561 года: «Памятуя верные службы предков князя Дмитрия Ивановича Вишневецкого, мы приймаем его в нашу господарскую ласку и дозволяем ему ехать в государство нашей отчизны и во двор наш господарский для служб наших, не боясь строгости посполитого права и нашего от господаря карання и неласки нашей за то; может он добровольно в панствах наших жить, пользуясь всякими вольностями и свободой, как и другие княжата, нанята и обыватели панства нашего»[51]. Принимая Вишневецкого вновь на службу к себе, король мотивировал свою милость к нему тем, что Дмитрий Вишневецкий ходил к московскому царю не для чего иного, как для того, чтобы узнать «справы неприятеля и тем принести возможно большую пользу Речи Посполитой». В свою очередь и казаки, бывшие с Дмитрием Вишневецким на Низу и оставленные им после отъезда, стали просить короля через черкасско-каневского старосту, Михайла Александровича Вишневецкого, о дозволении им возвратиться в места своей родины и прислать глейтовый лист.

Отправляя глейтовый лист князю Дмитрию Вишневецкому, король Сигизмунд-Август извещал о том и брата его (нужно думать, неродного), Михайла Александровича Вишневецкого. О казаках тому же Михайлу Вишневецкому король писал: «Лист для принятия казаков в наше панство мы приказали выдать и велели послать его до воеводы Киевского; кроме того, распорядились написать ему, чтобы его милость с тобой посоветовался, если те казаки придут в наше панство и меж ними окажутся такие, которые в недавнее время Очаков разорили («збурыли»), и если приход их не принесет никакой опасности от цесаря турецкого и царя перекопского, то, поразмысливши об этом хорошенько, велите послать им тот лист. И если между ними окажутся те, которые Очаков разоряли, то ты бы внушил им, чтобы они, не задерживаясь и не проживая в тамошних украинских замках, шли бы прямо в Могилевский замок, откуда мы велим направить их в Полоцк, а из Полоцка в землю Инфлянтскую (Эстляндию) и прикажем дать им содержание и живность. Посоветовавшись и поговоривши с ним об этом, извести нас о том немедленно»[52].

Куда вернулись казаки, неизвестно, но известно то, что они покинули Хортицу и после их ухода «город» Вишневецкого, вероятно, был разрушен татарами, так как московский царь, собираясь воевать с Крымом, хотел строить новое укрепление «между Хортицей и Черкасами», которое бы заменило «город» Вишневецкого[53], как о том говорят все те же «Акты Южной и Западной России».