Возразить было нечего. Покататься на яхте. Похудеть – лично мне не помешало бы сбросить килограмма три. Ну ладно, пять, но мы же ставим реальные планы? Посмотреть, как жили минойцы. И главное – расслабиться. Морская прогулка – что может быть лучше, если хочешь отключиться от проблем?

…Вдруг за окном сильно громыхнуло. Я выглянула: неужели гроза? Но небо было чистым. Очевидно, какой-то древний бог подавился насмешливым хохотом.

Климена сидела за туалетным столиком и только макнула палец в коробочку с румянами, как услышала грохот. Привстала, выглянула в окно: а, это рабочие уронили массивную деревянную скамью.

Центральную площадь уже начали превращать в арену: сбоку строили загон для Священного быка, девчонки, похожие на веселых птичек, терли плитки розового пола, художник в заляпанной белой тоге орал на подмастерье, расплескавшего краску. До Игр оставался месяц, но к самому главному празднику критяне готовились заранее.

Климена посмотрелась в бронзовое зеркало. Ей тоже нужно подготовиться.

Еще недавно она отлично обходилась без румян. Мужчины, только глянув в ее черные мерцающие глаза, застывали, проваливались в эту сказочную черноту, а когда ошалело выныривали, становились ее вечными пленниками. Тончайшая талия, идеальная грудь, полное лукавой страсти лицо.

Вот уже пятнадцать лет она считается на Крите первой красавицей. Но время не остановить. Даже Верховной жрице. Вечная молодость, увы, к власти не прилагается. Вот откуда взялась эта морщинка в углу рта?

Климена бросила взгляд на противоположную анфиладу дворца. И вздрогнула.

Там, за алой колонной, мелькнуло ненавистное лицо.

Он тоже следит за приготовлениями к Играм. Или за ней?

– К тебе можно? – услышала она за спиной знакомый голос.

– Ты ведь уже вошел! – Климена с улыбкой обернулась.

Галий, первый музыкант царства, был высок даже для жителя Крита и потому невольно согнул плечи в ее небольшой комнатке. Худой, плавно изящный, с сияющими глазами на чуть морщинистом лице, он до сих пор сохранил вдохновенную притягательность. Ох уж эти любимчики богов! На их яркий свет люди летят, как мотыльки.

– У тебя репетиция? Собираешь перед Играми свой оркестр? – спросила Климена.

– Это не оркестр – слезы! Представь, лучшего тенора забрали в Тиру! Им там понадобилось спеть на спуске нового корабля. Кому? Матросам-гребцам? А Наина? Ты помнишь Наину?

– Я отлично помню Наину, – усмехнулась Климена.

– Ну… да… Так эта дурочка две недели назад выскочила замуж и уехала с мужем в Фест! Мне что теперь, каждый раз перед репетицией посылать к ней гонца?

– Видишь ли, дорогой… Боюсь, у нее не было выхода.

Климена подняла на Галия лукавые глаза.

Тот потупился:

– Ладно, ладно. Я не за этим к тебе пришел. Я беспокоюсь.

– О чем?

– О тебе! Ты знаешь, что ходят разговоры об избрании новой жрицы?

Галий тревожно заглянул ей в лицо.

– Садись, – кивнула ему Климена на кресло. Плеснула в чаши красного вина из амфоры. Нежно проворковала: – Конечно, знаю. Кого тебе называют?

– Разных…

– Перестань!

– Хорошо. Арью.

– Потому что дочь Миноса Третьего?

– Потому что сестра Сатура. Ты же знаешь, как сынок царя вошел в силу. Говорят, он теперь от папаши-Миноса не выходит.

– Еще кого-то? Мину? – Климена отхлебнула из чаши вина.

– Мина слишком юна. Ей надо подрасти. И потом – в ней нет крови Миносов. А у Арьи есть. Ты должна удержать трон, солнцеликая. Говорят, Минос совсем плох. Советник Зеро спит и видит, как бы сделать дурачка Сатура царем, его сестру – Верховной жрицей, а нас всех… Только представь, если эта семейка придет к власти!

– Я думаю над этим.

– И что придумала? – Галий жадно заглянул ей в глаза.

– Я же не спрашиваю тебя, что ты придумал для гимна Игр.

– Кстати, о гимне. Ты обещала…

Галий скосил глаза на керамическую бутылочку на туалетном столике. Там зеленела особая шафрановая настойка.

Климена проследила за его взглядом и покачала головой:

– Даже не мечтай! Я сказала тогда – в последний раз!

– О медоносная! Ты же знаешь – мне это нужно для вдохновения!

– Поищи вдохновение не в моей склянке. Это для разговора с богиней.

– Но я тоже говорю с богами!

– И они отлично слышат твои песни без настоя. Больше я тебе не уступлю.

Галий вздохнул:

– Тогда хотя бы покажи свое платье для открытия Игр. А то будет, как в прошлый раз.

В прошлый раз декоратор украсил ее ложу золотой тканью с пчелами – символом богини. А Климена сама пришла на церемонию в золотом платье и слилась с ложей до полного исчезновения.

– На этот раз лиловое.

Климена зашла в гардеробную. И через несколько минут вынесла длинное, расшитое жемчугом платье. Приложила к себе.

– Надень! – попросил Галий.

– Обойдешься. Любуйся так! – засмеялась Климена.

Галий закатил глаза:

– Ты всегда выбираешь лучшее! И для себя, и для царства. Вот скажи, почему так: чем богаче живет дворец, тем больше в нем интриг? Кладовые ломятся. Флот растет. Народ процветает. Живи и радуйся. Нет, им надо все поменять!

– Богатое менять приятнее. Есть что делить.

Климена стала вдевать в уши серьги с пчелами – свои любимые.

Галий понял, что пора уходить. Глянул на заветный флакон, вздохнул, встал. Уже у двери обернулся:

– Знай, я всегда на твоей стороне!

Климена помахала ему рукой. А когда дверь захлопнулась, плеснула себе еще вина.

Да, он к ней привязан. Но если придет новая жрица, Галий тут же сочинит гимн в ее честь. Артисты служат только одной богине – своей музе.

* * *

Внизу кипела работа, и Климена решила идти не через центральную площадь, а в обход.

Усмехнулась, вспомнив, как вчера отсюда вывели еле живого шпиона-ахейца: он решил зарисовать план дворца, заблудился и проплутал два дня.

Еще бы: даже те, кто здесь вырос, уже не всегда могут быстро найти выход.

Пять огромных этажей с хаотичным переплетением улочек превратились в настоящий лабиринт. Дворец стал похож на большой муравейник, где живут все: правители, слуги, художники, рабочие, лекари, пекари. И каждый царь еще достраивает что-то свое.

А уж если чужак попадал в подземные хозяйственные этажи, где хранились запасы, все, считай погиб. Микенцы даже слух пустили: забредших в Кносский дворец иноземцев сжирает страшный человеко-бык.