– То-то я смотрю, ты как-то вдруг поползла под стол. Слушай, а может, он тебя не узнал? – предположила подруга.

Я задумалась.

– Знаешь, это возможно. Стекла у меня тонированные, – старательно прикидывала я. – Сбоку он действительно мог меня не разглядеть.

– Вот видишь, все не так плохо! Все обойдется. А что, ты сильно его облила?

– Весь бок и половину лобового стекла. Понимаешь, там, на обочине, лужа была очень уж глубокая.

– Дура ты, дура! Хорошо хоть, ты ему своими сумасшедшими фарами не светила.

Я выразительно замолчала.

– Что? Светила? – прикрыла рот ладонью Аленка.

– А что я должна была делать? Он не давал мне проехать на работу. Плелся со скоростью велосипеда! – защищалась я.

Аленка смотрела на меня с сожалением.

– Если он не узнал тебя, то рано или поздно узнает твою машину. Такое не забывается.

– Это точно. Мой трактор только слепой не запомнит.

– Может, тебе пока начать ходить на работу пешком? Оставлять машину в двух кварталах? – предложила подруга.

Я сидела и честно предавалась панике. Мои дни работы в этой фирме были сочтены. Так или иначе, Шувалов меня уволит. Если узнает – уволит сразу. Если не узнает, то уволит, когда увидит мою машину. Куда ни кинь – всюду клин. И все-таки предложение выглядело разумным. Пешие прогулки полезны. Надо как можно дольше тянуть, чтобы только новый директор не увидел меня на моем автотранспортном средстве. А там – глядишь, что-нибудь изменится. Или ишак сдохнет, или султан!

Была такая древняя притча, как один проходимец поспорил с султаном на сто мешков золота против своей головы, что за двадцать лет научит ишака говорить. А когда его перепуганный ученик спросил, как тот собирается за этот спор отвечать, тот ответил – за двадцать лет либо ишак сдохнет, либо султан. Вот так и у меня. Осталось только выяснить, запомнил ли султан в лицо водителя ишака?

Менять явки и пароли, а также путать следы я была не большая мастерица. Я совершенно не умею врать, а если пробую, моментально краснею, бледнею (попеременно) и выдаю все страшные тайны. Я могу поставить себя в самое нелепое положение, если попытаюсь приврать. Сколько раз так было! Не сосчитать. Поэтому я стараюсь оставаться честной, как тест на беременность, хотя это совершенно не спасает меня от идиотских ситуаций. Можете мне верить, ведь это говорит женщина, которая умудрилась собственного мужа поймать в постели с кассиршей из супермаркета.

Если вдуматься, я все пять лет чувствовала, что замужем за человеком, который вполне способен закадрить кассиршу. И даже не задуматься на минуточку, что это может быть как-то неприятно его жене. Мужчина, который ощущает прилив неземного блаженства, если ему удается слопать втихаря в «Ашане» шоколадный батончик, – такой мужчина способен на все. Все пять лет нашего брака я старательно закрывала глаза на его недостатки, потому что мне так хотелось кого-то любить. И я бы предпочла любить человека, который изменил мне только после долгих мучительных раздумий, изменил бы из-за большого, сильного чувства, с которым он не смог бы совладать. Но я жила с мужчиной, который изменил мне, потому что хата оказалась пустой, а кассирша – симпатичной и без запросов. Именно так Кирилл объяснял свой поступок, пока я стояла посреди собственной спальни:

– Пойми, я пытаюсь спасти наш брак!

– Надень штаны, – морщилась я.

– Она ничего для меня не значит. Посмотри на нее, разве ты не видишь – это просто так. – Он развел руками.

Я против воли перевела взгляд на кассиршу. Да, действительно, – она была именно «просто так». Даже в этот безобразный момент она жевала жвачку и не без некоторого торжества поглядывала на меня.

– Это-то и плохо, что она – просто так! – крикнула я, прежде чем швырнуть в Кирилла бокалом. Одним из двух хрустальных бокалов, что стояли на столе рядом с коробкой шоколадных конфет. Угощение для кассирши.

– Ты психичка! Я нормальный мужик! Надо было позвонить, что придешь раньше! – кричал муж, отбиваясь от меня. Я пыталась вырвать ему волосы. Вообще-то я мирная, белая и пушистая. Вернее, рыжая и пушистая. Но в тот день я очень разозлилась. Прежде всего на саму себя – за то, что действительно не позвонила раньше. И за то, что не хотела замечать рядом человека, живущего исключительно для себя. И я натурально лезла в драку.

В общем, мы тогда «зажгли». Я заехала Кириллу бутылкой из-под их красного вина по голове, он поставил мне фингал, а кассирша убегала из моего дома в одном белье. С тех пор, как я уже говорила, я отовариваюсь в другом магазине, хотя этот по-прежнему стоит прямо под моим домом. Кирилл живет у матери. Кассиршу я иногда вижу, проезжая мимо нашей автобусной остановки. Когда я ее вижу, то радуюсь, что у меня в машине тонированные стекла, хотя из-за этого у меня масса проблем с ГИБДД. Они все время останавливают меня в надежде, что я – лицо кавказской национальности без московской регистрации.

Наш комфортный и удобный для всех пятилетний брак накрылся звездой. Зато теперь я свободна и одинока, сама себе хозяйка. И мне никого не надо предупреждать, что я приеду пораньше домой.

– Надь, ты чего, не слышишь? У тебя телефон надрывается! – ткнула меня в бок Аленка. Я стряхнула воспоминания и оглянулась. На моем столе разрывался от трели рабочий аппарат. Надо же, а ведь задумалась я всего лишь над тем, что машину надо бы переставить на другое место, чтобы Шувалов Станислав Сергеевич как-то ненароком не наткнулся на нее в гараже. Почему же я опять думала про моего бывшего?

– Алло? Ника? Ты чего мне на работу звонишь? – рассеянно спросила я, услышав в трубке знакомый голос.

– Где твой мобильник? – вопросом на вопрос ответила дочь. Я хотела было сказать ей, что это невежливо, но вспомнила, что забыла мобильник в машине.

– Где ему и положено быть, у меня в сумке. Только он выключен, потому что я работаю. РАБОТАЮ – если ты не расслышала. Деньги зарабатываю.

– Вся ясно, ты забыла его в машине, – хмыкнула Ника.

– Детка, я очень спешила сегодня утром. У нас тут такой кавардак, голова идет кругом. Начальство новое, все на ушах, – принялась оправдываться я. Что я вам говорила насчет вранья. Мое вранье вычисляется на раз!

– У меня сегодня спектакль, ты помнишь? Але! – напомнила о себе Ника.

– Ой, Никочка, да. Конечно, я помню, – заюлила я. Господи, как я могла забыть! И почему, в самом деле, наш новый начальник явился в офис именно в тот день, когда у моей дочери премьера?

– Значит, ты приедешь? – переспросила она.

– Ну, конечно. Я же обещала.

– Вот именно! Я жду тебя в пять около школы! – менторским тоном заявила дочь. Я повесила трубку, посмотрела на часы и в ужасе прикрыла рот рукой. Было около трех часов, обычно мы работали до половины шестого, хотя рабочий день у нас до шести. Однако сегодня надо было стоять до конца.