– А то, что одежда с чужого плеча?

– Свою отдал в почистку.

– Что скажете на это? – Родион выставил указательный палец в животное, которое благодарно принюхалось. – При нем была шляпная коробка, в которой находилась дрессированная крыса.

– Вот как! – Лебедев улыбнулся. – Я-то подумал, Синельников совсем ума лишился от пьянства, крысу себе завел. Какое милое животное. И по виду умница. Заметьте умнее многих.

Крыса уловила, что говорят о ней, и решила предъявить себя добрым людям во все красе: встала на задние лапки и покачалась, словно в танце.

– Занятно как, – сказал Аполлон Григорьевич, кидая актрисе кусочек сахара. – Хотите убедить меня и себя, что в скучной полицейской рутине мы наткнулись на необычное дело?

Ванзаров мог лишь согласно кивнуть.

– Так вот, что скажу вам, Родион Георгиевич: дело самое пустяковое. И не подсовывайте мне всяких змей с крысами да розами. Все это – ерунда. Я еще стерплю, а пристав и слушать не станет. Тут нужны серьезные основания. А их нет.

– Неужели? – с упавшим сердцем, спросил Родион.

– Ну, почти... Возможно, за маленьким исключением... – Лебедев умело тянул паузу, как великий актер перед залом, затаившим дыхание: – Оно перед вами.

– Должна вам сказать, что дамские моды этого сезона не удивили новыми открытиями. По-прежнему остались популярными очень пышные рукава-ballon, причем в летних платьях рукав всегда полу короткий, отделанный шу из лент или кружевами, но наиболее пышная часть его... – дама показала на себе, – ...у локтя так, что рукав напоминает форму эполета. Белый цвет особенно в моде. С платьями нежных цветов принято носить черные кушаки, но тогда необходима и высокая черная шляпа. Весьма модным сочетанием цветов надо считать синий с желтыми цветами, например, на отделке шляп. Кстати, о шляпах: в большой моде вуали из белого тюля с рисунками в виде горошин или разводов с кружевом, причем последние идут более всего к большим шляпам. Например, как вон та... Вуали из tulle-illusion[1]цвета «мов» или розоватые придают свежий оттенок лицу... Позвольте угостить вас свежими моделями шляпок. Мне присылают образцы прямо из Парижа...

Матильда не давала и слова вставить молоденькой барышне, по которой сразу скажешь: вкус не развит, из грязи в князи.

Действительно, мадам Оноприна только теперь смогла осуществить заветную мечту: не боясь расходов, зайти в самый роскошный и дорогой салон дамских мод в столице, который держала Матильда Живанши. С тех пор, как муж Оленьки получил скромное место чиновника в городской Думе, позволявшее распределять подряды на электрическое освещение, благополучие семьи резко выросло. Чему мадам Оноприна была искренно рада.

Сидя с чашечкой кофе, которую еще не научилась держать на весу, Оленька с тихим восторгом и ужасом поглядывала на невероятные туалеты, о которых и мечтать не смела, а теперь – пожалуйста, на элегантных дам, тихо беседующих со своими модистками, на цветные картинки журналов мод, выставленных в рамках, и готова была хватать без разбора первое, что предложит, так ей все нравилось. Голова кружилась счастьем и детским восторгом, когда конфеты можно загребать горстями.

– Взгляните, что за прелесть эта шляпка: модель называется «Мария Терезия»! А это – разве не чудо: модель «Мерседес». Или вот какая милая шляпка: модель «Мисс Эрвин». Но особо мне нравится модель «Дофин». Это изумительно, не правда ли?

Жена удачного чиновника соглашалась со всем, потому что сравнивать ей было не с чем. Еще недавно сама перешивала шляпки, по три года носили одни башмачки, и была рада-радешенька серенькому платьицу. Вовремя вспомнив, что теперь она солидная дама, Оленька настроила серьезную мордочку и спросила:

– А это действительно самые последние парижские моды?

Мадам Живанши позволила себе чуть печальную и чуть покровительственную улыбку. Как хорошо знала она всех этих дочек мелких чиновников и купцов, недослужившихся офицеров и разорившихся помещиков. Как хорошо понимала, чего им хочется, когда вдруг открылись возможности, когда можно не экономить копейку и получать наслаждение от новых тряпок. Насквозь видела их Матильда.

– Дорогая моя, только в этом салоне найдете самые свежие модели. У меня осталось много друзей во Франции, где я училась искусству моды и провела семь самых счастливых лет.

– А разве моде надо учиться? – спросила Оленька. – В журналах картинки печатают.

– По картинкам шьют в дешевых салонах, могу подсказать хорошие...

– Нет, не надо, я у вас хочу...

Матильда пожалела барышню: и так растерялась от переживаний.

– Не изволите взглянуть на мои награды? – уже ласково спросила она.

Мадам Оноприна с облегчение избавилась от кофейной чашечки и отправилась за хозяйкой салона. С улыбкой торжества Матильда отворила стеклянную дверцу изящного шкафчика в стиле Людовика XV:

– Это мои скромные победы на пути к вершинам искусства моды, которых не достичь никому.

Оленька честно смотрела на зеркальный уголок и не могла понять, чем следует восторгаться. Не дождавшись обязательных возгласов, Матильда неприятно удивилась, но на всякий случай глянула внутрь шкафчика. И не справилась с чувствами:

– О, мой Бог! Какое варварство! Какое коварство! Их украли!

Ванзаров лихорадочно пытался сообразить, на что намекает криминалист. Неужели упустил какую-то важнейшую и очевидную улику? Недосмотрел и вот, опозорился перед великим знатоком. Ай, как стыдно.

– Да не ищите всякую мелочь, – Лебедев легонько подоткнул юношу в спину. – Вот главная улика во весь рост: сам покойник.

– То есть прием убийства?

– А что же еще!

Забыв про угрызения и застенчивость, Ванзаров вдруг казал:

– Позвольте, я буду рассуждать вслух, ну, как бы сделал Сократ... Извините...

Лебедев только развел руками от восхищения.

– Ну, уж порадуйте. Чтобы в полиции Сократа использовали – это трюк почище, чем кошелек у губернатора «притырить».

– Я немного знаком, то есть изучал, систему его логики... И вот... Ну, то есть... Если положим...

– Да не тяните, Родион Георгиевич! Я не пристав, безумно любопытно.

– Значит, так, – Ванзаров выдохнул страх. – Молодой человек явно не собирался умирать. Чисто выбрит, помылся, еще пахнет свежим мылом, руки холеные, хорошо ухоженные. К какому сословию принадлежит? Обеспеченному. Но одежда дешевая, не его. Для чего маскарад? Не хотел, чтобы узнали. Далее. В самую жарищу отправляется куда-то с коробкой, в которой сидит послушная крыса. Зачем? Ответа нет. А предположения делать не будем. На Невском проспекте, в самом центре столицы, он получает смертельный удар в грудь. Почему в таком месте, зачем рисковать? Допустим, это показательная расправа. Но кого это устрашило? Да никого. Что остается? Для убийцы не оставалось другого шанса с ним расправиться. Времени не оставалось. А значит, это как-то связано с посылкой, которую нес погибший. Далее. Убийца настолько дерзок и хитер, что никто из прохожих не видит, что человеку всадили в сердце острый предмет. Что это значит? Это профессионал с твердой рукой. Но за последнее время таких происшествий по нашему департаменту не проходило. Почему? Потому, что он воспользовался каким-то своим навыком...