Долгое время они ехали молча. Тишина в машине нисколько не напрягала Германа, а вот девицу, похоже, изрядно. Она вздыхала, пялилась в окно с деланым интересом, шевелила губами, читая про себя совершенно ненужные ей названия на указателях. И в итоге сдалась первой:

— Как вас зовут?

— Герман.

— Необычное имя.

— Пушкина не читали? — усмехнулся он, и девица моментально залилась густой краской, почти скрывшей ее веснушки.

— Читала, конечно.

Она снова отвернулась к окну, и Герман даже немного ее пожалел.

— А вас как зовут?

— Алина.

— Тоже нечасто встречающееся имя.

— Так звали мамину школьную подругу, — со значением произнесла девица, словно Герман должен был знать, о какой подруге идет речь. А затем сменила тему: — А что, до Гористого транспорт редко ходит? Мне водитель сказал, что остановка там уже не действует.

— Не ходит.

— А как же местные жители? Они в город не ездят? А если им что-то надо? На тот же рынок? — зачастила, осмелев, вопросами пассажирка.

Герман помолчал, обдумывая ответ, а затем выдал первое, что ему показалось подходящим:

— Те, кому надо, пользуются собственным транспортом. И подвозят соседей. Вот и весь секрет.

— Я так и подумала, — кивнула рыжая и повернулась к Герману вполоборота: — Я заметила, вы сильно хромаете…

Ну вот, начинается. Он стиснул зубы и свернул с шоссе на одноколейную дорогу, ведущую к поселку.

— Что у вас с ногой? — продолжала допытываться рыжая.

— Ничего такого, что могло бы заслужить внимания. Вашего.

— Простите, я не хотела вас обидеть, — на этот раз краска залила не только ее щеки, но и шею, и маленькие уши, за которые девушка убрала волосы.

— Меня не так легко обидеть. Но развивать эту тему мне бы не хотелось.

— Хорошо.

— Я высажу вас на въезде. Дальше доберетесь без приключений?

— Да-да, конечно, — закивала девица и вновь засуетилась. — Сколько я вам должна?

В ее руке, покрытой, как и лицо, веснушками, оказался кошелек. Герман усмехнулся и мотнул головой:

— Оставьте деньги при себе.

— И все же?

— Если так настаиваете, приглашу вас пообедать.

— Но…

— Да не смущайтесь же так! Ваше лицо уже полыхает ярче волос. Обедать я собираюсь не вами, а с вами. И это будет вовсе не свидание, не надейтесь. Завтра в час я подъеду к старой остановке. Договорились?

Девица пробормотала что-то невразумительное. И хоть определенного ответа так и не дала, Герман почти не сомневался в том, что она придет. Но на всякий случай решил подстраховаться и, когда рыжая повернулась, чтобы закрыть дверь, бросил:

— Однажды жители поселка, в котором вы живете, куда-то ушли. Все до единого. Через какое-то время они вернулись, но не все. И никто так и не знает, что там случилось. Всего доброго вам, Алина! Завтра в час на остановке.

Герман подарил ей самую приятную улыбку, на какую был способен. И когда она, ошеломленная, закрыла дверь, тронулся с места.

Он мечтал только об одном — добраться поскорей к себе, не обедая, броситься на кровать и провести остаток дня без движения. Но, видимо, в этот день он вел себя чрезвычайно плохо. Либо, наоборот, лимит везения оказался исчерпан, потому что, когда он остановил машину во дворе, раздался звонок от Захара.

— Герман? — голос старика звучал приглушенно, словно тревога погасила в нем все звонкие ноты. — Герман, приезжай срочно!

— Что случилось, Захар? — обеспокоился мужчина, быстро перекладывая телефон из правой руки в левую и вновь заводя двигатель.

— Приезжай. Увидишь.

— Через десять минут, Захар! Еду!

Герман еще не успел произнести до конца последнюю фразу, а смотритель уже отключил вызов.

Поднимаясь в гору, Алина с радостью подмечала незаметные на первый взгляд признаки возвращающейся в поселок жизни. То трепетавшее на веревке в одном из дворов свежевыстиранное белье. То сидевшего на заборе полосатого кота. То еле слышное урчание мотора, доносившееся из-за приотворенной двери гаража. Поселок словно просыпался после долгого сна, неспешно открывал ставни-веки, позевывал с шумом, выдыхая через печные трубы дымок-пар, поскрипывал ворчливо, как старик, калитками и подмигивал отражающимися от блестящих поверхностей солнечными бликами. Мужчина с бородой вновь выставил на террасу мольберт и монотонно наносил на холст мазки. Спокойствие и радость, утраченные во время короткой поездки с Германом, вернулись с прогулкой по поселку. К дому Алина подошла, забыв о неприятном осадке, вызванном неприветливостью и колючестью подвезшего ее мужчины. Из соседского двора доносился знакомый стук топора и щелканье раскалываемых под ним полешек. Алина с улыбкой толкнула калитку и крикнула:

— Петр Евсеевич!

Старик Кириллов, услышав ее голос, отложил топор и приветственно махнул рукой.

— Как вы себя чувствуете? Не рано ли для вашей спины колоть дрова?

— Не рано, девочка. Без дела спина совсем заржавеет. Чувствую я себя прекрасно, спасибо. Растирка помогла.

— Похоже, это не настойка, а волшебный эликсир! — восхитилась Алина.

— Так и есть. Чай будешь со мной пить?

— Нет, спасибо, Петр Евсеевич. В другой раз.

Усталость навалилась на нее внезапно, растеклась свинцом по телу, сделав его тяжелым и неповоротливым. То ли причина была в горном воздухе, которым она вдоволь надышалась на экскурсии, то ли ее утомила дорога, а может, энергетика возле загадочных дольменов оказалась тяжелой для нее, но Алина неожиданно ощутила упадок сил.

— Я устала, ездила в город, ходила на рынок, была на экскурсии. Да и ночь выдалась непростой. Никак не могла уснуть. Кстати, кто-то ко мне стучался! Я хотела позвонить в полицию, но не было соединения.

Старик Кириллов посмотрела на Алину водянистыми, в красных прожилках глазами так внимательно, словно сомневался в ее словах, а затем качнул головой:

— Наш поселок — безопасный. Буря была сильной, да, но не думаю, что кто-то мог тебя побеспокоить. Чужих у нас нет. А все местные пережидали непогоду в своих домах. По радио предупредили о буре, а мы знаем, какие они тут бывают. Скорей всего в окно стучала ветка.

— Возможно, — согласилась Алина, не пожелав спорить со стариком.

Она попрощалась с соседом и отправилась к себе. Одно из окон было закрыто ставнями, и Алина еще издали увидела на ярко-синей краске темные полосы. Девушка торопливым шагом приблизилась и коснулась пальцами одной из пяти полос, процарапанных настолько глубоко, что поврежденной оказалась не только краска, но и поверхность дерева. Борозды были кривыми, широкими и располагались на таком расстоянии, словно их оставили растопыренные пальцы. Алина приложила руку к полосам и убедилась, что ее ладошка лишь не намного меньше ладони неизвестного вредителя. Девушка невольно содрогнулась. Как бы сосед Кириллов ни сомневался в том, что к ней в дом мог кто-то ломиться, вот наглядное тому доказательство. Но какими же острыми и крепкими должны быть ногти у того человека, чтобы повредить не только слой краски, но и дерево! Пожалуй, такой крепостью обладают лишь звериные когти. Но следы явно оставлены человеческой рукой, а не лапой! Только вот что выглядит более пугающим — ночной визит неведомого зверя или одичавшего человека, Алина не могла бы сказать. Ее пугало все. Она торопливо скрылась в своем домике-крепости и распахнула все ставни, пуская в помещение солнечный свет. Но не успела она включить чайник, как услышала звонок. Старик Кириллов обычно выдавал одну длинную трель. Сейчас же кто-то позвонил коротко и дважды. Алина вышла во двор и увидела за калиткой вчерашнего мужчину, имя которого она так и не успела спросить.