Незнакомец пересек комнату, обойдя стороной труп, и запер переднюю дверь на засов. Он опустил шторы. Беспокойно взглянув на большие окна, по которым стекал бесконечный дождевой поток, он сказал:

– Как я понимаю, их закрыть нельзя. Нам остается надеяться, что никто не станет в них заглядывать.

– Что вы собираетесь с нами делать?

– Я? Ничего. Я не похож на этого ублюдка. Мне ничего не надо от вас. Я закрыл дверь для того, чтобы сочинить историю, которую вы расскажете полиции. Мы должны сочинить ее раньше, чем кто-то войдет сюда и увидит тело.

– Зачем нам сочинять что-то?

Наклонившись над трупом, незнакомец достал ключи от машины и деньги из кармана пропитанной кровью ветровки. Выпрямившись, он сказал:

– О'кэй, тогда вам придется рассказать о двух вооруженных грабителях. Один хотел Лауру, а другого тошнило от мысли об изнасиловании маленькой девочки, и он решил этому помешать. Они поспорили, второй пристрелил этого ублюдка и скрылся с деньгами. Вы сможете это повторить?

Бобу с трудом верилось, что они с Лаурой спасены. Одной рукой он прижимал дочь к себе.

– Я… Я не понимаю. Ведь вы не были с нами. У вас не должно быть неприятностей из-за этого убийства – в конце концов ведь он хотел убить нас. Почему же нам не рассказать правду?

Шагнув к прилавку и вернув деньги Бобу, незнакомец спросил:

– Ну и как же выглядит правда?

– Ну… вы случайно оказались поблизости и увидели ограбление.

– Я оказался здесь вовсе не случайно, Боб. Я следил за тобой и Лаурой.

Сунув пистолет в кобуру, незнакомец посмотрел на Лауру. Она уставилась на него широко раскрытыми глазами. Он улыбнулся и прошептал:

– Я твой ангел-спаситель.

Не веря в ангелов-спасителей, Боб сказал:

– Следили за нами? Откуда, сколько, зачем?

С настойчивостью в голосе и с неопределенным акцентом, который Боб слышал впервые, незнакомец сказал:

– Я не могу сказать тебе этого.– Он посмотрел на залитые дождем окна.– Я не могу быть допрошен полицией. Поэтому тебе придется рассказать им выдуманную историю.

Боб сказал:

– Откуда я могу знать вас?

– Ты не знаешь меня.

– Но я уверен, что видел вас раньше.

– Ты не видел меня. Тебе не нужно много знать. А теперь, во имя Господа, спрячь эти деньги и оставь кассу пустой, это будет выглядеть странно, если второй грабитель ушел без того, зачем пришел. Я возьму его «бьюик» и брошу через несколько кварталов, так что можешь дать полиции его описание. Дай им и мое описание. Это не будет играть никакой роли.

На улице прогремел гром, но он уже был тихий и отдаленный, непохожий на тот, с которого начиналась буря.

Воздух пропитался влагой, острый запах крови смешался с вонью мочи. Облокотившись о прилавок и продолжая прижимать к себе Лауру, Боб сказал:

– Почему я не могу сказать им, как вы вмешались в ограбление, застрелили этого типа и, не желая огласки, скрылись?

Незнакомец нетерпеливо повысил голос:

– Вооруженный парень случайно оказался поблизости от ограбления и решил стать героем? Полицейские не поверят в эту дурацкую историю.

– Но ведь так все и произошло.

– Но они не купятся на это! Послушай, они могут начать думать, что это ты пристрелил грабителя. Так как ты не имеешь оружия, во всяком случае официально, они начнут подозревать тебя в нелегальном ношении оружия, но, во всяком случае, никак не поверят в рассказ об Одиноком Рейнджере, который спас твою задницу.

– Я уважаемый бизнесмен с хорошей репутацией.

Глаза незнакомца стали печальными.

– Боб, ты прекрасный человек… Но временами ты становишься немного наивным.

– Что вы…

Незнакомец поднял руку, заставляя его замолчать.

– В такого рода делах репутация человека никогда не значит так много, как это должно быть. Большинство людей имеют доброе сердце, и они хотят приносить пользу другим, но ядовитое меньшинство желает видеть остальных раздавленными и униженными.

Его голос снизился до шепота, и хотя он продолжал смотреть на Боба, казалось, он смотрел в другие места, на других людей.

– Зависть, Боб. Зависть сжирает их живьем. Если у тебя есть деньги, они завидуют тебе. Но если у тебя их нет, они завидуют тому, что у тебя есть хорошенькая, симпатичная, любящая дочка. Они завидуют тому, что ты счастливый человек. Они завидуют тому, что ты не завидуешь им. Одна из самых больших ошибок человеческого существования в том, что некоторые люди не находят счастья в самой жизни, а находят его в несчастьях других людей.

Некоторой своей наивности Боб не мог отрицать, он знал, что незнакомец говорил правду. Он вздрогнул.

После некоторого молчания незнакомец заговорил тем же настойчивым голосом:

– И когда полицейские решат, что ты лжешь об Одиноком Рейнджере, который спас вас, они начнут сомневаться в существовании самого факта попытки ограбления. Они могут решить, что ты знал грабителя, не поделил с ним что-то и решил свести счеты, запланировав убийство и представив все, как ограбление. Так думают полицейские, Боб. Если даже им не удастся повесить на тебя это преступление, они надолго испортят твою жизнь. Разве ты хочешь усложнить жизнь Лауры?

– Нет.

– Значит, сделай по-моему. Боб кивнул.

– Я сделаю так. Но кто ты, черт возьми?

– Это не имеет значения. К тому же у нас мало времени.– Он зашел за прилавок и нагнулся к Лауре.– Ты поняла, что я говорил твоему отцу? Если полиция спросит тебя, что случилось… – Вы были с этим человеком, – сказала она, показывая в сторону трупа.

– Так будет правильно.

– Вы были его другом, – сказала она, – но потом вы начали спорить обо мне, хотя я не уверена, почему, ведь я ничего не делала.

– Это не имеет значения почему, дорогая, – сказал незнакомец.

Лаура кивнула.

– Потом вы застрелили его и убежали со всеми деньгами, а я была очень напугана.

Незнакомец посмотрел на Боба.

– И ей всего восемь лет?

– Она очень смышленая девочка.

– Но все-таки будет лучше, если полицейские не будут много допрашивать ее.

– Я им не позволю.

– Если они будут это делать, – сказала Лаура, – я заплачу и буду плакать, пока они не прекратят.

Незнакомец улыбнулся. Он смотрел на Лауру с такой любовью, что Бобу стало не по себе. Он вовсе не был похож на того подонка, который хотел затащить ее в кладовую; выражение его лица было ласковым и любящим. Он дотронулся до ее щеки. К удивлению, в его глазах заблестели слезы. Он заморгал и выпрямился.