— Пася, — шепнула Веста, пятерней взрыхляя мокрые волосы. — Мальчик мой… Неужели ты не знал, на ком женился?

Оставив в покое жидкую шевелюру, она скрестила руки, нерешительно потрогав мясистые, покрытые родинками плечи. Затем, словно стесняясь, осторожно пощупала отвисшие груди, коснулась пальцами коричневых сосков, которые напоминали два влажных чернослива. Заледеневшие от холодной воды, они онемели, потеряв всякую чувствительность. Потом ее ладони опустились на разбухший живот, испещренный растяжками и рыхлыми складками.

«Как у беременной», — неожиданно подумала Веста, и на ее пухлых губах появилась грустная улыбка.

Но она не была беременной. Хотя так мечтала о ребенке…

— Нет, — качнула головой Веста. — Пожалуй, даже у беременных животы в сто раз красивее, чем у меня…

Ее толстые пальцы заскользили дальше.

«Инвентаризация тела, ха-ха…»

Обросшие целлюлитом бедра, ножищи-колонны, на которых уже проклюнулись щетинистые волоски (а она только позавчера брила ноги), широкие, грубые ступни сорок четвертого размера с уродливо выпирающими шишками на больших пальцах… Как она ни терла пятки пемзой, через неделю они вновь покрывались заскорузлой коркой… может, дело в избыточном весе. А может, в неправильном питании, она читала где-то об этом.

Взгляд женщины вновь вернулся к зеркалу.

— Что здесь можно любить, Пася? — всхлипнула Веста. Она задрала голову наверх, словно выискивая ответ на потолке. — Что?! Ты извращенец?! Или слепой?! Хотя даже слепой может протянуть руку и пощупать!!

Она вытерла уголки глаз. Не хватало еще тут разреветься, прямо в душе.

— Или ты восхищаешься моим духовным миром? — едва слышно спросила Веста. — А, Пася? Моим образованием и интеллектом?!

Даже не вытершись полотенцем, она вышла из кабинки и, тяжело шлепая босыми ногами, направилась в каюту.

Увидев ее, Павел заискивающе улыбнулся.

— Милая, может, еще вина? — спросил он.

— Конечно, — через силу улыбнулась Веста. — Весь бар в твоем распоряжении, малыш. Я сейчас вернусь, нужно кое-что проверить в рубке.

— Я буду тебя ждать.

Выйдя на палубу, Веста несколько секунд завороженно смотрела в ночное небо.

«Несомненно, небо на море куда прекраснее, чем на суше», — подумалось женщине. Веста вспомнила, как о нем говорил Сергей:

«Вообрази себе невиданных размеров сверкающий бриллиант. Он закрыт от нас громадным океанским небом, похожим на бескрайнее одеяло, черное, как уголь. Я уж не знаю, господь бог или дьявол изнутри проткнул шилом дырки в этом одеяле. Звезды — не что иное, как бьющий из миллиона отверстий свет от драгоценного камня…»

Веста невольно улыбнулась. Он был романтиком, ее любимый брат.

— Мне очень не хватает тебя, Сережа, — вздохнула она.

Развернувшись, женщина направилась к рубке.

Вялый взгляд, скользнув по приборной панели, уткнулся в спутниковый телефон. Веста взяла его, «оживив» нажатием одной из клавиш. На экране появились значок пропущенных вызовов, и она озабоченно поджала губы.

— Кто ты и зачем я тебе понадобилась? — буркнула Веста, увидев, что номер был один и тот же. После секундного размышления она решила сама позвонить настойчивому абоненту и, утопив большой палец в кнопку вызова, прижала телефон к уху.

На третьем гудке в трубке послышался мужской голос:

— Веста?

— Кто это? — вместо ответа бесцеремонно спросила она.

— Ты быстро забыла меня. Я друг Сергея, Олег. Помнишь?

Веста скорчила на лице гримасу. Конечно, теперь она узнала голос, мгновенно вспомнив этого человека. И хотя ее брат тесно общался с Олегом, Весте он не нравился — мутный развязный тип, имеющий привычку совать свой крючковатый нос в чужие дела. Одно время он работал в уголовном розыске, затем был вынужден уволиться из-за какого-то компромата. Веста не знала, что могло быть общего у Сергея с этим неприятным типом, но дружили они много лет. После смерти Сережи он некоторое время пытался поддерживать с ней отношения, однако Веста под различными предлогами всячески избегала встреч с ним. Затем Олег и вовсе куда-то пропал.

И вот он снова нарисовался. Знала бы, что это он одолевал ее звонками, ни за что не стала бы ему перезванивать.

— Ты почему не брала трубку? — требовательно спросил Олег.

— Разве тебе есть до этого дело? — возмутилась Веста. — Я не обязана перед тобой отчитываться!

— Ты сестра моего лучшего друга. Я дал ему обещание, что буду оказывать тебе помощь, — смягчил тон Олег.

— Благодарю, не нужно. У тебя что-то есть ко мне? Если нет, я кладу трубку. У нас уже ночь.

— Оп. У нас, говоришь? Ты что, еще не вернулась из путешествия? Ты все еще в Хантли?

— Да, я еще в Новой Зеландии, — неохотно отозвалась Веста. — И имею полное право быть там, где мне заблагорассудится. Я не пойму, к чему все эти расспросы?!

— Я тебе сейчас все объясню, не кипятись. Последний вопрос. Ты с ним?

Веста закатила глаза, мысленно приказывая держать себя в руках.

— С кем?

— Ты с мужем? С Павлом Авдеевым?

— Олег, у нас свадебное путешествие, — отчеканила Веста. — Да, со мной мой муж. А ты думал кто? Папа Римский?

— Наверное, лучше бы с тобой был Папа Римский, — проигнорировал шутку Олег. — А теперь внимательно слушай. Я навел справки и узнал, что твой юный муженек — тот еще фрукт. Он был дважды женат, в 2011 и 2014 году, и обе его супруги сейчас мертвы. По официальной версии женщины скончались в результате несчастных случаев — первую сбила машина, а вторая просто не проснулась. Примечательно, что в первом случае виновника ДТП так и не нашли. Вторая умерла якобы от асфикисии. Задохнулась во сне, понимаешь? Обе тетки — вполне успешные и обеспеченные дамы. И, что немаловажно, намного старше твоего Павла. Ты догадываешься, к чему я клоню, Веста?

Она с силой выпустила воздух сквозь сжатые зубы.

— Ну продолжай, раз уж начал, — процедила она. — Послушаю на ночь сказку.

— Тебе мало? Могу продолжить. Твой Паша после смерти своих жен получил неплохое наследство.

— Он любит меня! — закипая, выкрикнула Веста. — И никаких жен у него не было! Я видела его паспорт, когда мы были в ЗАГСе!

— Наивная дурочка, — вздохнул Олег. — А дату выдачи паспорта ты видела? Он документы меняет как перчатки!

Ей показалось, что пол уходит у нее из-под ног. Во рту мгновенно стало сухо, язык превратился в шершавую мочалку, который нещадно царапал небо.

— Олег, ты все придумал, — с трудом выдавила она. — Хотя бы потому… потому, что я никогда не скрывала к тебе своего неприязненного отношения.