Однажды я открыла ящик тумбочки, и оттуда высыпались фотографии, которые я не успела рассортировать по альбомам. Я не успела отгородиться от непрошеных воспоминаний, как они потоком нахлынули на меня: такие яркие, живые… Я зажала рот рукой и зашлась в безмолвных рыданиях. Я опустилась прямо на пол и, машинально взяв один снимок, поднесла его поближе. Это было фото с Мальдив: мы – веселые, смеющиеся. Он прижимал меня к себе, на мне была шляпа с немыслимыми полями. Он тогда еще назвал меня гламурной черепашкой, а я обиделась. Но ненадолго. Долго я не могла на него обижаться…

Я долго разговаривала с Костей, как с живым, а потом вскочила и побежала в ванную: мне вдруг захотелось увидеть себя в зеркале.

То, что я увидела, ничем не напоминало ту счастливую смеющуюся женщину со снимка. На меня смотрело измученное существо с красными глазами, тонкими спутанными волосами и бледными подрагивающими губами. Из меня ушла жизнь, осталась одна лишь оболочка. И вообще: зачем жить?..

Я провела рукой по лбу и вдруг почувствовала силу и решимость. Своей жизнью я могу распорядиться сама! Как захочу – так и будет… Я приняла решение, и теперь никто, абсолютно никто не мог меня остановить…

Я подошла к окну и посмотрела вниз. Там шла, кипела жизнь, далекая от меня, чужая жизнь, которая не прекратилась с уходом Кости, а продолжалась. «Я не могу без тебя», – прошептала я и свесилась вниз. Взгляд мой упал на Костино письмо, оно лежало на тумбочке, и я отошла от окна, перечитала его еще раз.

Он просил меня не чудить и жить дальше…

Я отшатнулась от окна и залилась слезами. Жить дальше… Разве это возможно?! И как мне жить?

Я рухнула на диван и проспала до утра.

Утром я съездила на кладбище и там, глядя на Костин портрет на памятнике, на высокое небо, по которому плыли легкие весенние облака, я вдруг поняла, что мне надо жить дальше… Как завещал Костя. Он любил жизнь, и ради него, ради нашей памяти я должна жить.

Это решение далось мне нелегко, но, раз его приняв, я стала потихоньку выкарабкиваться из той ямы, в которой оказалась. На другой день я принялась за разборку шкафов. Я собрала Костины вещи в охапку и решила вынести их на помойку. Оставить их у себя – это было выше моих сил. Я бы все время натыкалась на них, вспоминала Костю, думала о нем…

Я решительно запихнула одежду в пакеты и унесла их подальше от дома. Потом я с остервенением мыла полы. Ведь почти целый месяц я не занималась уборкой! Я мыла, драила, разбирала и выкидывала вещи. После такой капитальной уборки я почувствовала себя опустошенной и разбитой. Но вместе с тем я понимала: это необходимо для того, чтобы я могла жить дальше… Это был некий акт расставания с прошлым, акт самоочищения.

Следующим шагом было возвращение в бизнес. Я знала, что Костя привык во всем полагаться на своего заместителя, Игоря Крюкова, и теперь мне нужно было обратиться к нему. Костя оставил свой бизнес мне, Костин друг не стал ставить мне палки в колеса, а отдал мне бразды правления фирмой. Но они оба не сказали мне, что у Кости был и другой бизнес, из-за которого его и убили. Это я узнала значительно позже. А в то время Костя просто пощадил меня и мои нервы. Иногда меня охватывало странное чувство, как будто это все происходит не со мной. Зачем мне еще одна сделка, еще один контракт?.. Но я быстренько отгоняла их, с новыми силами буквально вгрызаясь в бизнес. Именно тогда я поняла, что для успешного ведения дел нужна холодная голова и железные нервы. Голова у меня теперь была холодная. А нервов… почти не осталось. Я сожгла свои нервы и жила как робот, как автомат, запрограммированный на выполнение самых простых, элементарнейших функций.

У меня не было мужчин, хотя многие из них пытались за мной ухаживать, но я пресекала эти попытки на корню. Не потому, что мне не хотелось предавать память Кости, а потому, что у меня не было никаких желаний, не было потребности в мужчине, в сексуальных контактах и утехах.

Так прошло полгода. И вот как-то под Новый год я зашла в магазин и увидела молодую пару. Чем-то эта пара напомнила мне меня и Костю – они все время смеялись и выбирали какие-то сувениры для дома. И, увидев их, я вдруг так захотела тепла, мужского смеха, близости, что я сглотнула и, развернувшись, быстрым шагом пошла к машине. Дома я кинулась к компьютеру и начала просматривать объявления о знакомствах. То, что мне было нужно, я нашла довольно быстро. «Молодой симпатичный брюнет ищет сильную женщину для занятия сексом». И указывался телефон. Я позвонила, и через два часа ко мне приехал молодой мужчина, лет двадцати восьми. Он оказался довольно-таки умелым любовником, но я внутренне оставалась холодна и никак не могла по-настоящему расслабиться. Какая-то часть моей души, моей натуры оставалась запертой на все замки.

Когда все осталось позади, брюнет уехал со словами, что я всегда могу его найти, если мне снова захочется. Он стоит недорого – всего триста баксов. Я могла бы позволить себе эту игрушку. Но после его ухода я долго лежала в ванне и плакала, вспоминая Костю. И я поняла, что отныне мой удел – вот такие краткие безличные связи, когда надеяться не на что, а продолжения и не ждешь.

Мужчины рядом со мной не задерживались – длительные связи были мне не нужны. Я не хотела ни к кому привыкать…

И так все шло до того момента, как я встретила Славу.

* * *

Мы возвращались в Москву вместе; каким-то чудом Слава поменял билет. Но сидели мы далеко друг от друга. В аэропорту он взял меня за руку и сказал:

– Ты – лучшая… Поедем к тебе!

– Хочешь посмотреть, как я живу?

– И это тоже. Или у тебя кто-то есть? – ревниво спросил он.

– Никого! Но ты не расслабляйся!

– И не подумаю! – Он крепко сжал мою руку. – С тобой не расслабишься… И не соскучишься.

Я прижалась к нему.

– Я тебе правда нравлюсь?

– Ты сомневаешься? Я влюбился в тебя с первого взгляда.

– Да уж, с первого! – Я потерла кончик носа.

– Точно! Но мы здесь что-то задержались… Поехали!

Мы приехали ко мне домой… С гордостью я показывала Славе свою шикарную квартиру. Он повертел головой и сказал:

– Ты изумительная хозяйка и потрясающая женщина. И ты мне очень-очень нравишься…

Любовь к Славе сделала меня совсем другой. С удивлением я наблюдала изменения, происходившие в моей душе. Раньше, особенно после смерти Кости, я была резкой и циничной: я брала мужчин, как они берут женщин, и расставалась с ними без сожалений. Я не хотела ни чувств, ни привязанностей. Слишком сильна была боль от утраты Кости, единственного мужчины, которому я доверяла и которого любила. Он был больше чем любовником, он был мне партнером и другом, и только когда его не стало, я поняла, чего и кого лишилась.

Костя подарил мне совсем другую жизнь, не имевшую ничего общего с моим прошлым, жизнь, которую я создала из ничего, начала с нового листа… Я обзавелась иным кругом знакомых, новыми друзьями. У меня появилась Тата, моя подруга, которая сейчас жила в Америке, но мы привыкли часто перезваниваться и болтать о милых сердцу женских мелочах… Только Тата не давала мне окончательно ожесточиться, хотя, видит бог, я была очень близка к этому.