– Вы что-то ищете. Анастасия Петровна? – услышала она голос экономки – и увидела, что посудомоечная машинка включена. Значит, пропали улики.

– Это ведь вы сделали вчера липовый чай? – спросила она экономку, и та испуганно закудахтала:

– Вам не понравилось, Анастасия Петровна? Я ведь хотела Эдуарду Николаевичу помочь, однако он сам все заварил и вам отнес…

Ага, Эдик сам заварил чай? Зачем? Чтобы вместе с чаем запихнуть туда смесь из адских трав?

– А вы не видели… – начала Анастасия и осеклась. Как спросить: «Не видели ли вы, как он подливал туда что-то из пузырька»?

– Да, Анастасия Петровна, что я не видела? – переспросила экономка.

– Доброе утро, Настенька! – раздался голос Эдика. Он появился, как чертик из табакерки, причем вид у него был свежий и выспавшийся. В отличие от жены он наверняка хорошо выспался.

– Ты ведь никогда в такую рань не встаешь? – спросила с удивлением Настя, а супруг, одарив ее белозубой улыбкой, ответил:

– Так о тебе беспокоюсь, солнышко! О тебе!

Звучало двусмысленно. О чем это он беспокоился – о том, чтобы вовремя найти ее бездыханное тело и как по нотам разыграть партию убитого горем вдовца?

Но тут раздались голоса детей, собиравшихся в школу, и Анастасия отвлеклась.

За завтраком она ничего не ела, только выпила бокал апельсинового сока, и то после того, как увидела, что из хрустального кувшинчика наполнил себе бокал и осушил его Эдик.

Она была еще в фирме, когда раздался звонок на мобильный – это оказался Эдик. Он пожелал узнать, как прошел визит к профессору и что тот сказал.

– Его секретарша что-то перепутала, поэтому он сможет принять меня только завтра. Но мне уже лучше, я практически здорова! – ответила она супругу.

Она действительно чувствовала себя неплохо, однако все равно не в своей тарелке. Даже ее сестра Светлана обеспокоенно спросила, все ли в порядке.

– Кажется, простудилась или что-то в этом духе, – ответила Настя, – но причин для волнения нет. Кстати, нет ли у тебя на примете хорошего и, главное, неболтливого врача?

Светлана пролистнула свой ежедневник и сказала:

– Вот, Аркадий Станиславович… Отличный специалист и очень хороший человек.

Она протянула сестре номер телефона, и когда Настя осталась в кабинете одна, она позвонила в приемную доктора. И вместо его секретарши напала на него самого. Голос у него был низкий, вибрирующий.

– Я могу предложить вам послезавтра, вас устроит? Раньше, увы, никак не получится. Вы хотите, чтобы я подъехал к вам?

Нет, этого Настя не хотела и записала адрес – врачебный кабинет Аркадия Станиславовича находился на Покровке.

Когда она вернулась домой, к ней сразу бросился Эдик.

– Почему ты меня обманула! – произнес он обиженным тоном. Настя, бросая на софу портфель с бумагами, произнесла:

– Что ты хочешь этим сказать?

– А то, что ты не говорила с Аристархом Богдановичем! – выпалил он. – Я позвонил ему, желая пожаловаться на его нерасторопную секретаршу, а выяснилось, что ты ему и не звонила! Зачем ты меня обманула, Настя?

Итак, он проверяет ее. Причем пытается держать под контролем любой пустяк. А что говорить, если речь пойдет о чем-то серьезном?

– Ты шпионишь за мной? – спросила Анастасия насмешливо. Муж тотчас запротестовал, уверяя, что он желает только одного: чтобы с ней ничего не стряслось.

– Поэтому ты контролируешь каждый мой шаг? – осведомилась она. – Ты на кого работаешь, Елецкий?

Вопрос был шуточный, однако от нее не ускользнуло, как побледнел супруг. И как у него дернулся правый глаз. Паническая реакция длилась долю секунды и сменилась его обычными шутками и восклицаниями, но Анастасии хватило.

– Почему ты решил, что я звонила Аристарху Богдановичу? – спросила она. – Я что, разве говорила об этом?

– Но ты же назвала его профессором… – произнес Эдик, вдруг понимая, что сам поставил себя в дурацкое положение.

– И профессор в Москве, конечно же, только один он? – усмехнулась Настя. – Нет, я звонила другому человеку. Не хочу суеты и ненужной мишуры. И он примет меня послезавтра…

– Кто? – спросил быстро Эдик, но Анастасия только качнула головой.

– А вот это уже и не так важно. В конце концов, могут же быть у меня маленькие дамские секреты. У тебя же имеются твои большие мужские!

Это замечание окончательно смутило Эдика, и он ретировался. Анастасия же приняла решение и осуществила его на следующее утро. Говорила она не из дома, а из фирмы. Она позвонила Михаилу Точилину, главе детективного агентства «Закон и порядок», и договорилась с ним о встрече.

Они пересеклись в одном из японских ресторанов в центре столицы. Настя не хотела, чтобы Точилин приезжал к ней в офис: ведь шпионы могли иметься и там. Да и сама ехать к нему не хотела, так как за ней могли следить: этого она уже не исключала.

– Мне нужно, чтобы вы установили круг общения моего мужа, – произнесла Анастасия. – В особенности меня интересуют его… его тайные контакты!

Точилин не делал никаких замечаний, выражение лица у него было отстраненное, вернее, даже слегка безразличное.

– Кроме того, мне надо знать, следят ли за мной или нет, – продолжила она. – И все это чем быстрее, тем лучше!

Точилин кивнул и сказал:

– Желание клиента – закон. Постараюсь раздобыть информацию уже к завтрашнему дню. Во всяком случае, что касается вашего драгоценного супруга.

Он что, иронизировал – или ей показалось?

– Со слежкой тоже разберемся, начнем прямо сейчас. Но тут не всегда можно узнать, кто является заказчиком…

Анастасия пододвинула ему конверт из плотной бумаги и произнесла:

– Надеюсь, что вы задействуете все способы, чтобы установить истину…

Это было в среду.

А в четверг она проснулась и, уставившись в потолок, задумалась о том, что у нее имеется враг. Причем не такой, каких у нее было уже множество. Завелась некая черная тень, которая хотела накрыть собой всю ее жизнь. И забрать себе все, что было ей, Анастасии Бойко, дорого и ценно.

Раздались приглушенные толстым ковром шаги – и Анастасия увидела стоявшего перед своей кроватью Эдика. Супруг был полностью обнаженным.

– Хотел убедиться, что с тобой все в порядке, Настенька! – заявил он, забираясь к ней под одеяло. – Я ведь так по тебе соскучился…

– Я же не знаю еще диагноза… – произнесла она, на что муж, наваливаясь на нее, ответил:

– Какая разница! Свинка так свинка! Хоть бубонная чума, однако я не намерен больше спать в другом крыле!