подписанием Брест-Литовского договора60 3 марта 1918 г. А советско-германские торгово-экономические отношения начались 6 мая 1921 г., но официального признания их ещё не было.

В январе 1922 г. на совещании Верховного Совета Антанты в Канне по инициативе Великобритании было принято решение о созыве представительной конференции с целью изыскания мер «к экономическому восстановлению Центральной и Восточной Европы после Первой! мировой войны». Она прошла с 10 апреля по 19 мая 1922 г. в Генуе (Италия). На ней присутствовали делегации 29 независимых государств, включая РСФСР, а также пяти британских доминионов. Главным вопросом конференции было намерение ведущих капиталистических стран установить желательные для них отношения с новым Советским государством. В качестве обязательного условия от его делегации требовалось признать долги царского и Временного правительств, в том числе за военные поставки, принять на себя ответственность за все убытки от действий как советского, так и предшествующих ему правительств или местных властей, а также вернуть иностранным владельцам все национализированные предприятия. С учётом повышенной процентной ставки по невыплаченным кредитам до 6,5 % долг российских внешних займов к этому времени определялся в 18,5 млрд золотых рублей, что составляло 5,5 годовых бюджетов Республики, на что российская делегация согласиться не могла61.

На конференции РСФСР и Германия до некоторой степени противостояли другим её участникам, что порождало у обеих стран общие интересы. Их сближение в этот период носило закономерный характер и было обусловлено рядом объективных причин. Оба государства находились в сходном внешне- и внутриполитическом положении. Они были признаны побеждёнными в мировой войне и в силу этого оказались в международной изоляции. Дипломатический вакуум дополнялся торгово-экономической блокадой со стороны западных держав, которые таким образом пытались подчинить своему контролю и влиянию политическую и хозяйственную жизнь и России, и Германии. В сложившихся условиях советское и немецкое правительства интенсивно искали пути выхода из международной изоляции и восстановления экономического потенциала.

Дипломатические и хозяйственные проблемы России и Германии дополнялись, с одной стороны, сохранявшейся для них угрозой иностранного военного вторжения, а с другой — необходимостью массовой демобилизации вооружённых сил и их радикальной реорганизации. И это толкало правительства двух стран к восстановлению утерянных военно-технических контактов. По некоторым сведениям, они были установлены уже в марте 1920 г.

Вышеуказанный комплекс проблем предстояло решить в сжатые сроки. Но сделать это самостоятельно, без помощи извне, было не под силу ни России, ни Германии. Каждая нуждалась в партнёре, готовом оказать действенную помощь в областях, требовавших ускоренного развития. Предлагавшееся содействие западных держав было неприемлемо из-за выдвигавшихся ими обязательных условий.

Кроме того, целесообразность совместных российско-германских действий подкреплялась и конструктивным опытом предшествовавшего экономического и военно-технического сотрудничества, взаимодополняющим характером кооперации.

В нашей стране идею российско-германского союза поддерживали многие руководители: В.И. Ленин, Л.Д. Троцкий, Г.В. Чичерин, Л.Б. Красин, М.В. Фрунзе и др. Во многом это определялось тайными связями большевиков с Германией и получением от неё денег на проведение Октябрьской революции в 1917 г.62

Поэтому в ночь на 16 апреля 1922 г., в местечке Рапалло под Генуей представители Советской России и Германии, неожиданно для других иностранных делегаций, подписали договор об установлении дипломатических отношений, отказе от взаимных претензий и торгово-экономических связях. При этом Германия признавала национализацию немецкой государственной и частной собственности в РСФСР. «Оба правительства будут в доброжелательном духе идти навстречу хозяйственным потребностям обеих стран», — отмечалось в 5-й статье договора.

В июле того же года в Берлин приезжал советский уполномоченный Розенблат, который обсудил с начальником Управления сухопутными войсками генералом X. фон Сектом вопрос о советских военных поставках в Германию. Результатом этих действий стало подписание 29 июля 1922 г. предварительного секретного договора о военно-техническом сотрудничестве между Советской Россией и Германией.

Спустя две недели сотрудник немецкой «спецгруппы Р» Г. Фишер выехал в Москву для окончательного согласования военных вопросов. В итоге 11 августа того же года было заключено временное соглашение о сотрудничестве рейхсвера и Красной Армии63.

И тут следует подчеркнуть, что эти документы как раз и стали фундаментом советско-германских военных и военно-технических отношений не только на первые двенадцать лет — до прихода в 1933 г. к власти в Германии фашистов во главе с А. Гитлером, но и базой для подержания контактов между двумя странами в этих областях вплоть до начала Великой Отечественной войны. И хотя в 1934—1938 гг. уровень Раппальского периода не был достигнут, а отношения между двумя странами характеризовались настороженной неопределённостью, взаимным недоверием и подозрительностью, тем не менее конкретные военно-экономические соображения были определены, и связи в этой сфере не прерывались. Мюнхенское соглашение, подписанное в конце сентября 1938 г. Англией, Францией, Германией и Италией и касавшееся передачи Чехословакией Германии Судетской области, подтолкнуло СССР к активизации советско-германских военно-технических контактов с целью укрепить свою обороноспособность. Германия же нуждалась в СССР, прежде всего, потому, что не имела достаточных сырьевых запасов для ведения «большой войны». Об этом красноречиво констатировалось ещё 19 февраля 1933 г. в секретном немецком документе «Союз германской промышленности во внутренней и внешней политике Гитлера», добытом советской разведкой: «Борьба с немецкими коммунистами не испортит наших отношений с СССР. Русские в нас экономически слишком заинтересованы, и кроме этого они не переоценивают реальное значение коэффициента полезного действия для русских интересов... Наши официальные отношения с СССР не будут ухудшены. Экономически мы слишком связаны с русским рынком»64.

Уже в январе 1923 г. в Берлине заместитель председателя РВС СССР Э.М. Склянский провёл переговоры с представителями германского Генерального штаба относительно размещения советских заказов на поставки вооружения и получения в Германии кредита в 300 млн марок.

17 февраля того же года в Москве в течение двух недель советская и немецкая стороны прорабатывали вопрос о заключении военного союза между СССР и Германией.

А в апреле в ходе визита в советскую столицу немецкой делегации во главе с начальником штаба Управления вооружений сухопутных войск подполковником В. Менцелем были достигнуты договорённости о заключении сразу двух новых договоров: о производстве в СССР 400 тыс. боеприпасов для рейхсвера, строительстве завода по производству химических отравляющих веществ, а также об их финансировании в объёме 35 млн марок65. Но это было только начало.

14 апреля 1931 г. Германия предоставила СССР кредит на 300 млн марок, под который Советский Союз разместил в немецкой промышленности дополнительные военные заказы.

Москва рассматривала официальный Берлин как крайне важного торгового партнёра. Неслучайно с 1929 г. по 1932 г. советский импорт из Германии возрос с 353,9 млн до 625,8 млн марок. В немецком машиностроительном экспорте в 1931—1932 гг.