Поработав кистью и специальным карандашом, Глеб прибавил себе немного возраста. Он волновался. Не всегда приходится работать над внешностью в машине. Со стороны это может насторожить кого угодно. Но деваться некуда. Накладывать грим дома опасно: что подумают соседи, когда из его квартиры выйдет похожий на него человек? Он приехал только утром, а вечером уже странные гости. Наверняка, заслышав шум, кто-то из пенсионеров прилипнет к глазку. А между тем дело, за которое он взялся, достаточно серьезное, и люди в нем замешаны большие. Обязательно прогремит в новостях. Тогда-то и могут спохватиться вездесущие старушки и создать ему совершенно ненужные хлопоты.

Вандал поставил чемоданчик на пол и вышел из машины. Обошел ее сзади. Еще раз осмотрел разбитую фару и погнутый бампер. В глаза не бросается, но приятного все же мало.

К ресторану он подъехал, когда уже стемнело. Хотя это понятие для столицы условное. Город заливал электрический свет. Стоянка напротив ресторана уже была переполнена, но он и не собирался оставлять там свою машину. Место Вандал уже подыскал, и вскоре его «Фольксваген» встал рядом с мусорными контейнерами находящейся по соседству новостройки. Забрав из-под сиденья пистолет, он выбрался наружу.

– Чего здесь повадились свои машины ставить? – раздался скрипучий старушечий голос.

Вандал обернулся. От баков к подъезду, переваливаясь из стороны в сторону словно утка, с ведром в руке шла полная женщина.

«Баба с пустым ведром – плохая примета», – снова раздраженно подумал он.

– Я ненадолго, – крикнул Вандал вслед и улыбнулся.

Он вышел со двора, перебежал дорогу и направился к ресторану по тротуару мимо автостоянки. В это время с нее вышли мужчина и женщина и двинулись впереди Вандала. Неожиданно он обратил внимание на стоящего у ресторана парня. Воровато оглянувшись по сторонам, тот сбежал по ступенькам и направился парочке навстречу. Вандала охватила тревога. «Может, мент?» – мелькнула мысль. Однако он ошибся. Поравнявшись с женщиной, парень неожиданно шагнул к ней, одновременно толкнув плечом провожатого, и рванул из рук сумочку. Женщина вскрикнула. Парень бросился прочь. Еще не понимая зачем, Вандал сделал шаг в сторону, преградив ему путь. От неожиданности парень упал. Сумка вылетела из рук. Вандал шагнул к нему. Проявив незаурядную сноровку, воришка вскочил на ноги и бросился прямиком через дорогу. Раздался скрип тормозов, воздух просверлили автомобильные сигналы.

Вандал поднял сумочку и подошел к женщине:

– Возьмите.

– Спасибо большое, – с испугом наблюдая, как парень перебежал на другую сторону улицы и скрылся во дворах, поблагодарила она.

– Это случайно получилось, – Вандал сделал попытку пройти дальше.

– Нет, куда же вы? – пришел в себя мужчина. – Скажите хотя бы, как вас зовут?

– Анатолий, – представился Вандал чужим именем.

– Меня Федор Павлович. Федор, – поправился мужчина. – А это моя супруга Наташа.

– Очень приятно, – кивнул Вандал.

– Вот, в кои-то веки решили в ресторан сходить, и на тебе! – продолжал распинаться Федор.

Вандал снова начал нервничать. Это уже было чересчур. Они тоже шли в ресторан. У него появилась мысль перенести мероприятие на другой день. Однако, вспомнив наставления Турло, отказался от этой мысли. Чеченец приказал покончить с Мережко к концу этой недели. Времени на новую подготовку просто не будет. Да и когда еще удастся заранее узнать, где будет директор фонда «Согласие» проводить вечер?

Тем временем все поднялись по ступенькам.

Вандал услужливо открыл перед ними дверь.

– Вы тоже сюда? – обрадовался Федор.

– Как видите.

– Тогда приглашаю отужинать вместе! – засуетился Федор.

– Да, действительно, – подала голос женщина. – Нам будет очень приятно.

– Извините, но вынужден отказать. Дела…

– Ничего не хочу знать! – настаивал Федор. Он помог раздеться супруге, отдал ее пальто в гардероб, потом разделся сам.

Глеб окинул взглядом фойе, словно желая увидеть вместо установленных в углах видеокамер пустые рамки креплений. Увы, объективы «Большого брата» нагло смотрели на него своим невозмутимым и холодным взглядом.

Федор продолжал говорить. Они вошли в зал.

– Проходите, пожалуйста, – администратор с дежурной улыбкой любезно проводил их к столику у окна.

Вандалу ничего не оставалось делать, как подчиниться. В зале царил полумрак, но, несмотря на это, он переживал, что новые знакомые что-то заподозрят в его внешности. Больше всего Вандал боялся Наташи. Как правило, женщины в таких случаях более наблюдательны.

Вандал сел боком к выходу. Официант накрыл стол. Федор продолжал возмущаться по поводу случившегося. Припомнил еще несколько похожих случаев, которые произошли с его знакомыми, и в конце перекинулся на милицию и общество.

– Только подумать! – рассматривая салат, сокрушался он. – Я исправно плачу налоги. И какие! Но не могу спокойно пройти по улице…

«Правильно, с такими, как ты и твоя курица, так и надо поступать, – думал Вандал, вполуха слушая его. – Быдло. Ручонки вон до сих пор трясутся. Об обществе заговорил… А сам-то не часть его? Интересно, а как бы ты поступил, окажись на моем месте? – Неожиданный вопрос, возникший в голове, заставил его посмотреть на мужчину более внимательно. – Нет, братец, не стал бы ты вставать на пути бандита. Потому как трус и подонок. И свидетелем ты пойти отказался бы. Потому как только рассуждать о чести и долге готов с утра и до вечера. С пеной у рта доказывать, что страна твоя дерьмо. Только думать о том, что ты и тебе подобные ее такой сделали, ты не желаешь. Хотя в глубине души наверняка понимаешь это. Ну и флаг тебе в руки, и барабан на шею! Мне же легче – не жалко стрелять в таких. Сами создали условия, при которых выживает тот, у кого сила, деньги, власть и наглость. В этой стране почетно «кинуть», обсчитать, недоплатить, унизить».

Глеб давно жил по принципу с волками жить – по-волчьи выть. Имея за плечами три курса юридического факультета, он привык называть вещи своими именами, даже размышляя сам с собой. Вандал не считал себя идеалом – скорее, наоборот. Но кто его сделал таким? Он родился в восьмидесятом. Детство и юность выпали на бурные девяностые. Города захлебывались в крови заказных убийств, разоренные финансовыми пирамидами люди сигали с балконов уже проданных за долги квартир, от голода умирали пенсионеры, стучали касками на Горбатом мосту перед Белым домом шахтеры. И на этом фоне, словно издеваясь над народом, кривлялась, корчила рожи, материлась вылезшая на экраны телевизоров новая элита.

Особенно больно было смотреть Вандалу на размалеванных тусовщиц и их женоподобных дружков после возвращения из армии. Из двух лет службы половину он провел на Кавказе. С первых дней на гражданке столкнулся с беспределом. Сначала его прокатил с выплатами военкомат. Не то чтобы совсем, но для того, чтобы получить причитающееся, пришлось отвалить треть суммы. Очередной порцией холодного душа оказались результаты заседания приемной комиссии в институте. Несмотря на блестящую сдачу экзаменов, ее итогом стала платная форма обучения. Мать Вандала, которого тогда еще все называли Глебом, и без того работала на двух работах. И он не мог позволить себе такой роскоши. Как результат – взятка. Потом еще. Это продолжалось три года подряд. Причем независимо от его успехов в учебе. Как говорил декан, даже он не знает предмет на «отлично».