От удара наш великий «Герман» разрубил китайца пополам, и тот тут же утонул. Наш без груза тянет на десять тысяч тонн, а с грузом – все восемнадцать, судно ледового класса.

Так что – пополам в одно мгновение, и китайцы уже плавают. Отработали назад – двух китайцев под винты и в дивные клочья, остальных втянули на борт и в красном уголке сложили.

По рации связались со своими: «Что делать?»

Им в ответ: «Рвите когти из террвод!»

И начали рвать когти. Полного хода узлов шестнадцать, нос в небо, ноги на плечи и, как вдули, на запросы не отвечаем.

Радист закрылся намертво в рубке, а там броня со всех сторон; капитан на мостике, а боцман на баке дырку на носу сторожит, поскольку дырку-то себе тоже сделали.

И показался китайский сторожевик. Как он узнал о столкновении?

– Китайцы специально подставились! Суки! Они ж все в жилетах! И еще: пока от удара по переборкам летали, как они этого урода по рации успели вызвать? Значит, все заранее? По плану? Суки поганые! – орали на мостике.

А урод догонял и приказывал остановиться. А ему показывали хер, вспоминали его маму и уходили на всех парах.

А тут спасенные китайцы организовались и пошли на мостик с серьезными рожами: «Везите нас в Китай».

Плотник заточил четыре напильника, помощник запасся дубиной, а электрик – он вояка бывший, старый дед, но очень суровый на вкус, он Точилину через контракт за какую-то мелочь в рог кувалдой заехал – взял свою кувалду и через три секунды убедил всех китайцев в том, что он иногда потрошеными китайцами всякую ненормальную отраву закусывает.

Заперли их в столовой, и они там немедленно «Интернационал» запели, после чего сторожевик открыл огонь.

Накрыло со второго залпа и сразу же сделало дополнительную дырку с того борта, где боцман караулил первую.

До нейтральных вод было чуть-чуть, когда капитан вызвал южнокорейский строжевик на подмогу. Корейцы китайцев любят, как гуси сковородку, так что откликнулись сразу.

Кореец подошел, встал между нами, а потом по китайцу пару раз треснул изо всех орудий, и тот отвязался.

Притащились в Корею, китайцев покидали в автобус и увезли, а сами заварили дырки, перекрасились, и «Герман Матерн» с того борта, что с пирса виден, написали латинскими буквами и стал он тем же «Германом» только на латыни.

Капитан для надежности даже портрет Матерна у себя в каюте под кроватью спрятал.

Потом сходили в одну корейскую контору и там за сто баксов продали корабль Кипру, после чего подняли кипрский флаг и ушли через Панаму в Европу.

А китайцы пытались арестовать другой корабль нашей компании, который в это время у них ремонтировался.

А им сказали: ни хрена не знаем, у нас такого корабля, как «Герман Матерн», не числится. Есть, правда, какой-то «Херман», не без того, но он латинскими буквами и принадлежит киприотам.

На том и разошлись.

А недавно видели «Германа», поскольку его потом продавали незнамо сколько раз: англичанам и не англичанам.

И ходит он теперь под китайским флагом, что самое удивительное.

Бывают минуты когда я люблю природу. То есть периодически что-то включается в районе хребта, и я иду на скалу есть. У нас же на камбузе только отравиться можно. А тут природа, курлык твою мать, ветер, солнце, облака, лето.

Мы с Серегой очень это все вокруг, между прочим, ценим.

И что мы тащим на скалу? Мы тащим кефир в пачке, помидоры, огурцы и треску холодного копчения – она без головы, в шкуре, солененькая и веревкой обмотана.

Садимся среди всей этой свежести и аккуратно выедаем треску изнутри, запивая кефиром с овощами, после чего кладем позвоночник трески назад в шкуру и веревкой снова перематываем, потому что природа, долбать и долбать, к подобной тщательности и цельному взгляду на жизнь очень нас располагает.

А однажды вот что было: только мы выели треску, сложили ее хребет в шкуру и перевязали, а потом отнесли подальше на скалу, вернулись в начальную точку для достойного переваривания, как появились бакланы.

Самый большой баклан спикировал на шкуру трески, которая все еще имела форму рыбы, сел рядом и от счастья залился диким хохотом. Мы с Серегой хотели сказать ему: «Кыш!» – но тут он запрокинул голову на спину и давай орать, что, мол, я тут нашел и это все мое.

– Подавится, – сказал Серега, – там же один хребет колючий внутри.

Баклан кончил орать, подбросил полуметровую шкуру с хребтом вверх и… и тут открылась такая его пасть, в которую легко проваливается птичка тупик.

В один миг он проглотил все и еще неуловимым движением отправил туда же веревку, которая от подбрасывания растрепалась.

– Ах ты, сволочь! – воскликнул Серега и вдруг бросился к баклану.

Для баклана это было полнейшей неожиданностью, да и для меня тоже. Серега потом не смог мне объяснить, зачем он побежал к баклану. А тот от проглоченного так отяжелел, что еле успел от Сереги увернуться, после чего он в воздухе заложил крутой вираж, набрал высоту и… так серанул, причем очень прицельно, – я же за всем этим наблюдал. Дерьма было столько, и оно как шлестануло по скале – что твоя автоматная очередь.

И под этот обстрел попал Серега, который к тому моменту уже свою ошибку осознал и побежал ко мне.

А я побежал от него из-за того, что его преследовал баклан, непрерывно и очень метко срущий.

Мне показалось, что мы пробыли под обстрелом полчаса, хотя все закончилось через пять секунд. Мне тоже досталось. Но Серегу – как шрапнелью прошило.

И пошли мы белье менять. Через весь поселок.

Нас видели все, и старпому доложили, конечно.

На что он нам заметил (никакого сочувствия): «Правильно он на вас насрал. При-ро-да! Каждый должен на своем месте жрать».

– Не дают… тащ… капитан-лейтенант!

– Чего не дают?

– Огнестойкой резины на двухходовые клапана.

– Как это?

– Так. Нету у них.

– Да вы чего? Как это нету? Нам же в море идти! Да вы никогда ничего не можете достать! Все должен делать я сам! Где заявка? Дай сюда.

Отобрав у своего мичмана заявку на резину, я отправился на это долбаное ПРЗ – плавремзавод.

«Суки, – размышлял я по пути, – падлы, гандоны тифозные, пидеры гнойные, скоты, нет у них огнеупорной резины. Сейчас! Сейчас я им найду резину. Сейчас я им матку выверну и заставлю съесть. Нам в море идти, а им по херу туман. Ну?! – ветерком по трапу. – Где это гнездо оппортунизма?! А?! Сейчас мы их заставим яйца тучного страуса нанду в скорлупе целиком глотать. Они у меня… рванул я дверь начальника и увидел… капитана первого ранга.