— С чего бы это? Он может быть одним из них!

— Он не один из них, его привезли роботы, ты говоришь, что не слышал катера, но ты его слышал, — мы все слышали, как вчера причалил катер!

— Если он тот, за кого себя выдает, он не мог выйти из своей каюты! Месяц полной изоляции, как было с каждым из нас! Почему он здесь?!

— Так спроси его!

— Ты слишком часто вмешиваешься не в свои дела, Лана. Придется тебе напомнить, кто здесь главный!

Они разговаривали так, словно самого Танаева в комнате не было. Но после этой фразы шкипер повернулся к нему и нехотя спросил, отводя взгляд в сторону:

— Как вам удалось выйти из каюты?

— Я прикончил охранявшего меня робота.

— Вот так просто? Расправились с ним и остались после этого живы?

— Мне повезло. А что касается робота — в этом нетрудно убедиться, его останки и сейчас валяются у дверей моей каюты.

— Если это правда, то всех нас ждут большие неприятности. Администрация не оставит без последствий порчу имущества и нарушение правил. Нам придется скрывать это происшествие. Роботы иногда ломаются. Возможно, нам удастся выдать случившееся за обычную поломку, а вам нужно оставаться в своей каюте и не предпринимать новых попыток покинуть ее до конца карантинного срока.

Танаеву не нравился тон этого человека, дающего ему указания. Алиев был шкипером и привык командовать всеми этими людьми, но по отношению к нему не имел никаких особых полномочий.

Впрочем, причина его раздражения, скорее всего, крылась в том, что ему не понравилось, как Лана откровенно демонстрировала свои особые отношения со шкипером, и хозяйский тон шкипера, которым он с ней разговаривал.

— Не могу обещать, что буду безвылазно сидеть в своей каюте. Все зависит от конкретных обстоятельств. Мне не совсем понятно, что здесь происходит и чего вы все так боитесь. Может, соизволите объяснить?

— Очень скоро вы все узнаете сами!

Шкипер, очевидно, желая избежать назревающей ссоры с Танаевым, первым покинул кают-компанию вместе с Ланой, и почти сразу же за ними, как по команде, последовали остальные.

Танаев остался в одиночестве и получил возможность детально обдумать результаты своего первого контакта с обитателями карантинной станции.

Шкипер вызывал в нем прогрессирующее раздражение, которое вполне могло вылиться в открытый конфликт. Только этого ему сейчас и не хватало!

Вместо того чтобы приобрести сторонников среди людей, попавших в одинаковое с ним положение, он делает из них недругов, откровенно демонстрируя свое нежелание подчиняться их лидеру и сложившимся здесь правилам.

А девушка хороша! И, кажется, только она одна решается бросать вызов самодурству шкипера. Впрочем, с такой внешностью — это неудивительно. Почти все красивые женщины умеют использовать свою внешность в качестве безотказного оружия в спорах с мужчинами. Разве что Зухрин этого не делала, но ее характер, вся ее эмоциональная структура были искалечены генетическим вмешательством.

Интересно, почему он об этом вспомнил именно сейчас? И почему ему пришло в голову сравнивать этих двух, совершенно непохожих женщин? Он попробовал выбросить из головы точеную фигурку космонавтки, обтянутую тонкой эластичной тканью комбинезона, но сделать это оказалось нелегко.

Наскоро покончив с ужином и бросив грязную посуду в мусороприемник, заодно отправив туда и целое скопище оставленных на столах грязных тарелок, он отправился в свою каюту, хотя после спора со шкипером делать это не хотелось, но искать для себя новую каюту показалось ему неразумным. В конце концов, он ни на кого не собирался перекладывать свою вину за уничтожение охранного робота.

Единственным результатом незначительной стычки, происшедшей в кают-компании, стало вновь проснувшееся в нем чувство глубокого одиночества, которое несколько приутихло после прибытия на Земную станцию и теперь вспыхнуло с новой силой.

Он оставался чужим для этих людей, и так будет всегда, до тех пор, пока он не перестанет ощущать свою уникальность. Хотя его внешность — строение всех его органов, все функции его организма — не давали к этому ни малейшего повода, в глубине души он не мог считать себя полноценным человеком. Не мог забыть о том, что сам складывал собственное тело из крошечных синтетических кирпичиков.

Поднимаясь на второй уровень, где были расположены жилые каюты, Танаев обратил внимание на стену, разделявшую стальное яйцо станции на две равные половины. Та, в которой располагалась станция, когда-то принадлежала пассажирскому лайнеру, но вторая половина огромного спутника, судя по очертаниям, которые он успел рассмотреть во время стыковки, была отделена от корабля какого-то другого, незнакомого Танаеву типа.

Сейчас, когда у него появилась масса свободного времени, он решил демонстративно нарушить распоряжение шкипера, предложившего ему не покидать каюту, и занялся тщательным изучением станции.

В будущем это могло пригодиться, если ему удастся объединить находящихся здесь слишком уж пассивных и неестественно послушных людей и убедить их в том, что не стоит приносить свою свободу в жертву правилам, установленным не ими.

Разумеется, при этом не удастся избежать открытой конфронтации с теми, кто до сих пор руководил здешним коллективом. Интуиция подсказывала Танаеву, что шкипер играет в нем лишь вторую скрипку. Была в его словах и жестах излишняя осторожность, не свойственная тому, кто уверен в своем исключительном положении единственного руководителя. Но сейчас Танаев не мог даже предположить, кто руководит самим шкипером. Если такой человек действительно существует, то он умеет хорошо скрывать свое особое положение.

После первого контакта с обитателями карантинной станции Глеб так и не узнал главного — что же произошло с Землей за время его отсутствия? Возможно, впрочем, что они и сами не знали ответа на этот вопрос. По земному календарю их экспедиция провела в космосе слишком большой срок.

Осмотр станции может приблизить его к решению этой загадки. Такая сложная конструкция, как космическая станция, наверняка содержит в себе сведения о самых передовых технологиях того периода, когда она создавалась, и опытный взгляд специалиста может почерпнуть из нее много ценной информации.

Для начала Танаев попробовал отыскать проход в отделенную стеной часть станции. Но после долгих поисков установил, что стена сплошная, а единственная дверь в переходном тамбуре, некогда соединявшем обе половины станции, тщательно заварена.

Выходит, за стеной находятся помещения спутника, которые обитатели карантинной станции не должны посещать. Какие-нибудь грузовые склады, ремонтные мастерские или даже что-то вроде орбитальной военной базы — там могло быть все что угодно, но сейчас этот вопрос не особенно волновал Танаева, поскольку проникнуть за сплошную стальную переборку в данный момент у него не было ни малейшей возможности.