— Атти. Атти дель Парда. Император Фиори.

— Император?!

Восклицаю я в изумлении. Потом начинаю соображать. Кое-что я слышал…

— Прошу прощения, ваше величество… Это вы вернулись осенью из Рёко?

— Я. Значит, догадываешься, кто я такой?

Киваю в знак согласия. Если это действительно тот самый Атти Неукротимый, то я попал, словно курица в суп. Мужчина смотрит на меня:

— Ты здоровый. Бастард?

Снова мотаю головой. В этот раз отрицательно:

— Нет. Как уже говорил — молотобоец.

Глаза Атти чуть прищуриваются:

— Хорошо. Верю.

Кивает на мои руки:

— Мозоли не подделаешь. Хочешь знать, за что я их так?

Показывает на кол с уже обвисшим трупом Симса.

— Надеюсь, за дело…

Тяну я. И самозваный император вдруг бешено рычит:

— Эти твари вместе с наёмниками вырезали всю Ганардбу до последнего живого! Включая детей, женщин и стариков! Так что пришла пора платить долги!

Меня словно бьют по голове:

— Как? И детей, и женщин?

— Всех. Без жалости и пощады. Поверь слову дворянина.

— Верю…

Еле слышно выдыхаю я. Даже саури щадили гражданских…

— Вижу, ты мужчина здоровый, и драться умеешь.

— Не очень, но могу.

— Пойдёшь ко мне?

— Ваше величество, меня барон хотел заставить служить себе. Я не пошёл. Почему же вы думаете, что я буду служить вам?

— Потому что я — император Фиори. Вот почему.

— Император?

Медленно тяну я. И тут из-за спины раздаётся слитный хор голосов:

— Во Славу Империи!..

…Что я тут делаю? Я раз за разом задаю себе этот вопрос. Каждый день, каждый час. Каждую минуту. Уже месяц я прохожу подготовку в учебном лагере армии Неукротимого. Тогда я просто выпрямился и грохнул кулаком себя в грудь, выкрикнув:

— Во имя её!

И дал слово, что стану верным воином Атти дель Парда. Потом меня вместе с десятком молодых парней отправили в учебку. Добирались мы почти две недели, пока не попали в долину, затерянную среди гор. Она чем то была похожа на ту, в которой я очнулся год назад. Уже год. Но и отличалась, естественно. Большие длинные бараки, очень похожие на наши казармы в Империи, двухярусные койки, жёсткая дисциплина. Мне было легче, чем другим. Всё-таки я военный, истребитель, пусть и пришелец. Но об этом я, естественно, молчал. Представился Сергом Стелом с Северных Островов, объясняя этим свой акцент и кое-какие навыки. Мечом, скажем, я владел на уровне бойцов Неукротимого, даже иногда и лучше. А вот с остальным у меня напряг: доспехи, рукопашный бой. Нет, в последнем, разумеется, тоже на голову выше прочих, да и с грамотой куда как быстро разобрался. Сержанты меня выделяли из толпы необученных новобранцев, и, как я понял, взяли на заметку. Многое не выкладывалось в их головах. Впрочем, и в моей тоже. Слишком много было несуразиц, говорящих о том, что не всё чисто с этим дель Парда. Слишком много. Скажем, система званий, в точности соответствующая такой в Империи Русь. Вплоть до наименований — рядовой состав, сержантский, офицерский. Командир учебной роты — младший лейтенант. Начальник лагеря — майор. И вся система подготовки личного состава словно содрана из пехотных наставлений Империи. Естественно, адаптирована под местные реалии. Но вот основные положения — один в один. Я, было, заподозрил, что Атти — такой же пришелец, как и я. Но вот все, кого я знаю, в один голос клялись, что Неукротимый уроженец Фиори. И рассказывали очень много вещей, подтверждающих это. Видел я и матушку императора, досу Аруанн. Очень красивую женщину средних лет. Теперь понятно, в кого сын такой уродился. Стройная, высокая, и добрая. Сразу видно по лицу. Так что пришлось эту гипотезу засунуть куда подальше. К тому же гоняли нас, как последних щенков. С утра до вечера: рукопашка, спецподгтовка, стрельба из арбалетов, бой на мечах, на ножах, самозащита… Мать Богов! Вечером едва сил хватало до койки доползти и вырубиться, чтобы следующее мгновение вскочить по крику дневального: «Рота, подъём!» и опять всё сначала. Но время шло, и помаленьку я втягивался. Становилось легче. Работа молотом мышцы у меня, конечно, укрепила знатно. Но и закрепостила некоторые из них. Потому пришлось себя в буквальном смысле ломать. Тянулся на турнике, рвал штангу, прыгал, бегал, снова ощутив себя сопливым двенадцатилетним курсантом Академии Авиации на Туле — четыре. Кросс пять лиг каждое утро перед завтраком. Потом — учебные классы, точнее, та же казарма, где нам читает курс один из преподавателей. Строевая подготовка на плацу. Потом — практические занятия с личным оружием. Оно гораздо тяжелее боевого, раза в два, если не в три. Как и учебная защита. Бой один на один. Построение в фалангу, упражнение против конницы, перестроение при фланговом ударе… Потом снимаешь с себя шлем, а из него пот ручьём выливается. Зато кормили на совесть: каждый день мясо, первое, второе, третье. Даже салаты давали. Помаленьку втягивались. Кто не мог тянуть подготовку — переводили в другие подразделения: сапёры, или железнорукие, как их называют на Фиори. В обоз, в артиллерию. Естественно, камнемётную. Или ещё куда. Что мне нравилось — любого найдут, куда пристроить. Не выбрасывают на улицу. Не плюют. Как пояснил сержант — если человек изъявил желание сражаться за Неукротимого, то грех отказывать ему в этом. Другое дело, что каждый приносит пользу, будучи используем на своём месте…

Услышав эту фразу, я долго чесал затылок. Уж больно она совпадала с одним из наших русских классиков… Но откуда её знают тут? Наконец прошло полгода. Теперь я ничуть не напоминал того увальня, которым был до попадания в учебку. Похудел, мышцы стали прочными, а сухожилия просто стальными. А ещё — звание чемпиона курса по стрельбе из арбалета. Но это для меня просто — я в пилотах снайпером был… Ну и бонус — получил своё первое звание — младший сержант. Практически все выходят рядовыми, а я вот, сержантом. Докатился. Из офицеров — в рядовые. Впрочем, здесь всё по другому. И сержант в армии Неукротимого второй по значимости чин, после лейтенанта. Завтра — выпуск. Нам пообещали, что на праздник приедет лично императрица Ооли. Интересно посмотреть на красавицу, покорившую сердце самого Атти… Слухи про неё ходят разные, кто говорит, что она просто монстр. Кто — что долго болела какой то страшной болезнью. Но все сходятся на том, что дель Парда в своей половине души не чает, и что та родила ему дочь…

— Отдыхаешь, сержант?

Я обернулся на голос — к завалинке перед казармой, на которой я так любил посидеть в свободное время, подходил наш ротный. Вскочил, торопливо отдал честь. Без девиза. В лагере такое разрешалось.

— Думаю, сьере младший лейтенант.

— И о чём же? Если не секрет, конечно?

Пожал плечами:

— Да вот, куда пошлют.