— Государь, есть здесь человек, который берется уличить нашего сенешаля во лжи и коварстве. И этому человеку, готовому доказать, что он освободил нашу страну от бедствия и что ваша дочь не должна быть отдана трусу, — обещаете ли вы простить старые его вины, как бы велики они ни были, и даровать мир и покровительство?

Король задумался и не торопился ответом. Тогда его бароны закричали:

— Обещайте ему, государь, обещайте!

— Обещаю, — сказал король. Изольда стала перед ним на колени:

— Дай мне поцелуй мира и милости в знак того, что ты поцелуешь также и этого человека.

Получив поцелуй, она пошла за Тристаном и за руку привела его в собрание. При его появлении сто рыцарей встали все вместе, приветствовали его, сложив руки крестом на груди, и выстроились вокруг него; а ирландцы догадались, что он их повелитель. Но многие узнали его, и раздался громкий крик:

— Это Тристан из Лоонуа, это убийца Морольда!

Засверкали обнаженные мечи, и негодующие голоса повторяли:

— Смерть ему!

Но Изольда воскликнула:

— Король, поцелуй этого человека в уста, как ты обещал!

Король поцеловал Тристана в уста, и шум затих.

Тогда юный герой показал язык дракона и предложил поединок сенешалю, который не посмел принять его и признался в обмане.

Затем Тристан сказал так:

— Сеньоры, да, я убил Морольда, но я приехал из-за моря, чтобы предложить вам хорошее возмещение. Чтобы искупить свою вину, я подверг себя смертельной опасности, освободив вас от чудовища, и таким образом добыл себе белокурую Изольду. Получив ее, я увезу ее на своем корабле. Но, чтобы в землях Ирландии и Корнуэльса не пылала больше взаимная ненависть, а только любовь, да будет вам ведомо, что король Марк, мой повелитель, возьмет ее себе в супруги. Вот сто знатных рыцарей, готовых поклясться на мощах святых, что король Марк шлет вам привет и любовь, что желание его — почитать Изольду как свою любимую супругу и что все корнуэльцы будут ей служить как своей госпоже и королеве.

Принесли мощи, и, к великой радости всех, сто рыцарей поклялись, что Тристан сказал правду.

Король взял Изольду за руку и спросил Тристана, честно ли приведет он ее к своему повелителю. Перед своими ста рыцарями и баронами Ирландии Тристан поклялся в этом. А белокурая Изольда содрогалась от стыда и печали. Значит, Тристан, добыв ее, пренебрег ею, чудная сказка о золотом волосе была только обманом, и он отдает ее другому!.. Но король вложил правую руку Изольды в правую руку Тристана, и Тристан удержал ее в знак того, что берет ее от имени короля Корнуэльса.

Таким образом, из любви к королю Марку хитростью и силой Тристан выполнил наказ: достал златовласую королеву.

Когда наступило время поручить Изольду корнуэльским рыцарям, мать ее набрала трав, цветов и корней, положила их в вино и сварила могучий напиток. Сварив его при помощи своего ведовства и знахарства, она вылила его в кувшин и тайно сказала Бранжьене:

— Девушка, ты последуешь за Изольдой в страну короля Марка; ты ее любишь верной любовью. Возьми же этот кувшин с вином и запомни мои слова: спрячь его так, чтобы ничей глаз его не видел и ничьи уста его не коснулись. Но когда наступит брачная ночь, в то время, когда оставляют супругов одних, налей в кубок этого вина, настоенного на травах, и поднеси королю Марку и королеве Изольде, чтобы они выпили вместе. Да смотри, дитя мое, чтобы после них никто не отведал этого напитка, ибо такова его сила, что те, которые выпьют его вместе, будут любить друг друга всеми своими чувствами и всеми помыслами навеки, и в жизни и в смерти.

Бранжьена обещала королеве поступить, как та приказала.

Рассекая глубокие волны, судно уносило Изольду. Но чем более удалялась девушка от ирландской земли, тем больше она горевала. Сидя в шатре, где она заперлась с Бранжьеной, своей служанкой, она плакала, вспоминая о своей стране. Куда везли ее эти иноземцы? К кому? Какая участь готовилась ей?.. Когда Тристан приходил к ней, желая успокоить ее ласковыми словами, она гневалась, отталкивала его, и ненависть наполняла ее сердце. Ведь он, похититель, убийца Морольда, хитростью оторвал ее от матери, от ее родины и не удостоил сохранить ее для себя самого, а везет ее по морю, как добычу, во вражескую страну… «Несчастная! — говорила она себе. — Да будет проклято море, которое несет меня; лучше бы мне умереть, где я родилась, чем жить там».

Однажды ветры стихли; паруса повисли вдоль мачт. Тристан велел пристать к острову. Корнуэльские рыцари и моряки, утомленные морским путем, сошли на берег. Одна Изольда осталась на судне, да еще девочка, ее служанка.

Тристан подошел к королеве и пытался успокоить ее сердце. Так как солнце пекло и их мучила жажда, они попросили напиться; девочка стала искать какого-нибудь напитка и нашла кувшин, доверенный Бранжьене матерью Изольды.

— Я нашла вино! — крикнула она им.

Нет, то было не вино: то была страсть, жгучая радость, и бесконечная тоска, и смерть.

Девочка наполнила кубок и поднесла своей госпоже. Изольда сделала несколько больших глотков, потом подала кубок Тристану, который осушил его до дна.

В это время вошла Бранжьена и увидела, что они переглядываются молча, как бы растерянные, очарованные. Она увидела перед ними почти опорожненный сосуд и около него кубок. Схватив сосуд и подбежав к корме, она бросила его в волны и жалобно воскликнула:

— Несчастная я! Да будет проклят тот день, когда я родилась, проклят день, когда взошла на это судно! Изольда, дорогая моя, и ты, Тристан, вы испили вашу смерть!

А корабль снова понесся к Тинтажелю. Тристану казалось, что живое терние, с острыми шипами и благоуханными цветами, пустило свои корни в крови его сердца и крепкими узами связало с прекрасным телом Изольды его тело, его мысль, все его желания. И он подумал: «Андрет, Деноален, Генелон и Гондоин, вы клеветали на меня, будто я добивался владений короля Марка. Но я еще более бесчестен: не земель его жажду я. Милый мой дядя, ты, который полюбил меня, сироту, раньше, чем признал во мне кровь твоей сестры Бланшефлер, ты, который оплакивал меня так нежно, когда нес на руках в ладью без весел и парусов! Милый дядя, зачем ты не прогнал с первого же дня бродячего ребенка, явившегося, чтобы стать предателем? Что я задумал? Изольда — твоя жена, я — твой вассал. Изольда — твоя жена, я — твой сын. Изольда — твоя жена, и любить меня она не может».

Изольда любила его. Она хотела его ненавидеть: разве он не пренебрег ею оскорбительным образом? Она хотела его ненавидеть, но не могла, ибо сердце ее было охвачено тем нежным чувством, которое острее ненависти.

С тревогой следила за ними Бранжьена, еще сильнее терзаясь оттого, что она одна знала, какое зло невольно им причинила. Два дня следила она за ними, видела, что они отказываются от всякой пищи, всякого питья, всякого утешения, что они ищут друг друга, как слепые, которые тянутся друг к другу ощупью. Несчастные! Они изнывали врозь, но еще больше страдали, когда, сойдясь, трепетали перед ужасом первого признания.