– Что вы! Это мои личные умозаключения. Вы ведь пришли домой за полночь, да и длина вашей юбки свидетельствовала о том, что обнаженные ноги были оружием, явно направленным на уничтожение очередного воздыхателя, – парень звонко засмеялся.

– Даня, это вовсе не твоего ума дело, – отрезала Наталья Геннадиевна.

– Могу предположить, что вчера было разбито еще одно суровое мужское сердце! – молодой человек по-дружески похлопал заспанную соседку по плечу и, раскланявшись, поспешил в институт.

– Значит, все прошло плохо? – осторожно спросила Злата.

Такая наглость со стороны врага обескуражила Наталью Геннадиевну. Она долго ничего не отвечала, внимательно рассматривая Злату, которая с каждой минут все больше наливалась краской.

– А тебе только в радость, да? – наконец сказала женщина, отхлебнув ароматный кофе.

Несмотря на скверный нрав и простоватую внешность, Наталья Геннадиевна пользовалась популярностью у мужчин и часто бегала на свидания, которыми, кстати, никогда не была довольна. Вот и вчерашний вечер, как всегда, не увенчался успехом. В ресторане было накурено, ухажер поскупился на цветы, а прогулка по ночному городу вообще стала полным провалом... Порадовало только шампанское, которое до сих пор шумело в голове.

– Что, Наталочка, работу прогуливаешь? Всем доброго утра, – на кухне появился Иван Артемович, выбритый и сильно пахнущий одеколоном.

– Доброе утро, Иван Артемович, – хором ответили женщины.

– Заварить вам чаю? – спросила Злата, вынимая из ящика пакет с любимым напитком пожилого преподавателя.

– Буду очень благодарен, – улыбнулся Иван Артемович, – так что же, Наталочка, работа – не волк? – он по-доброму улыбнулся, сев рядом с сонной соседкой.

– В школе сегодня концерт юных талантов, так что уроки отменили, – произнеся слово «отменили», Наталья Геннадиевна облегченно вздохнула, потому как гудящая голова не располагала к работе.

– Это хорошо, что у вас в гимназии поощряют творческое начинание. Может, в будущем кто-нибудь из твоих учеников прославится на весь мир!

– Надеюсь, к этому времени я уже не буду там работать, – Наталья Геннадиевна встала из-за стола, помыла чашку и, извинившись перед Иваном Артемовичем, пошла в комнату прилечь.

– Иван Артемович, я вот тут подумала... – начала Злата, склонившись над ухом пожилого преподавателя.

– Да?

– Ну, я много думала о той притче, что вы мне вчера рассказали...

– Это похвально, Злата, – Иван Артемович одобрительно кивнул, погладив Злату по руке, – и что же ты надумала, родная?

– Ну, вот про ту девушку, которая принца все время ждала, а по сторонам не смотрела. Я вот подумала, это же история про Наталью Геннадиевну, да?

Златин собеседник разочарованно вздохнул.

– И как же, скажи на милость, к нашей Наталочке относится эта история?

– Ну, про красавицу и про то, что все мужчины вокруг ее не устраивают...

– А как же фрагмент «про верного и преданного слугу»? – Иван Артемович снисходительно улыбнулся, сделав небольшой глоток горячего чаю.

– Об этом я не думала...

– То-то и оно, Златочка! Любая теория должна иметь логическое объяснение.

– А логическое – это какое?

– Логическое от слова «логика». А логика, милая моя, это наука о правильном мышлении. Раздел философии, одним словом.

– А Даня говорит, что все философы сумасшедшие, – Злата очень ценила мнение своего юного соседа, так как считала его неимоверно умным, хотя порой и заносчивым.

– Это его субъективное мнение, – Злата, округлив глаза, изумленно смотрела на пожилого преподавателя.

– Субъективное мнение – это личная точка зрения конкретного человека, в нашей ситуации – Дани, – Иван Артемович тяжело вздохнул, сделав еще один глоток ароматного напитка.

– Ничего не хочу слышать! Общий совет на кухне через 5 минут! – в коридоре послышались тяжелые шаги Елизаветы Борисовны.

– Фашисты! – закричала Изабелла Николаевна, стукнув рукой по антресоли.

– Сожалею, дорогая, но их на общий совет не зовут, – сказала Елизавета Борисовна. – Где Миша? Его кто-нибудь видел? Злата, Юра у себя? – опираясь на старую клюку, она плелась по коридору, менторским тоном созывая всех на кухню. Всех, кроме Изабеллы Николаевны. Только услышав голос жены, Иван Артемович молниеносно выскочил в коридор, браня любимую, что не позвала помочь и что не бережет ноги.

– К черту ноги! – выругалась пожилая женщина, что было ей не свойственно, – ладно, я забыла, мне как-никак хорошо за 80, но вы-то!

Злата, Иван Артемович и все такая же заспанная Наталья Геннадиевна, вышедшая в коридор, в недоумении смотрели на Елизавету Борисовну.

– Что мы забыли, Лизочка? – осторожно спросил Иван Артемович.

– Завтра нашему Данечке 22 года исполняется, а мы забыли!

Все и вправду забыли о дне его рождения. Надо отдать должное, несмотря на частые ссоры и недопонимания, дни рождения друг друга соседи всегда исправно отмечали. В меру своих возможностей каждый именинник накрывал стол, взамен получая подарок и пару-тройку пожеланий.

– По сколько сбрасываемся? – спросила Наталья Геннадиевна.

– Вот этот подход мне нравится! Деловой! – Елизавета Борисовна одобрительно улыбнулась, – все бы так активно проявляли инициативу...

– Как обычно? – Злата, которая не любила, когда в пример ставили ее злейшего врага, немедля, достала из сумки кошелек.

– По 50, но не с семьи, а с человека, – серьезно ответила Елизавета Борисовна.

– Если я дам 100, мне можно будет идти спать дальше? —Наталья Геннадиевна еле стояла на ногах, кутаясь в свой шелковый халат.

– Не ерничай! Давай 50 и можешь спать, – одернула ее Елизавета Борисовна.

Злая учительница географии молча протянула купюру, после чего исчезла за закрытой дверью своей комнаты.

– У меня 100 не будет, придет Юра, он даст, – Злата обиженно надула губы, мысленно распрощавшись со своими отложенными кофточками.

– Хорошо, а где Миша? – спросила Елизавета Борисовна, тяжело опускаясь на стул.

– Вы бы еще громче кричали, дорогая Елизавета Борисовна! – в коридоре появилась жизнерадостная физиономия Миши, который рано утром только вернулся с ночной смены. – Что за крик, а драки нет? Зачем вам я, милая моя бабушка? – он галантно поцеловал ей руку, просияв при виде Златы.

– Скидываемся на день рождения Дани, – объяснила Злата, смущенно улыбнувшись.

– Ну, день рождения – это святое! Сколько это ему стукнет?

– 22. Скидываемся по 50, – продолжила Злата.

– Не вопрос! Сейчас деньги принесу, – после этих слов Миша пошел к себе в комнату и, вернувшись меньше, чем через минуту, протянул Елизавете Борисовне несколько мелких купюр.