Первыми от свинца Кастаньеты полегли те охранники, что еще стояли на ногах и держали оружие наготове. Воительница прошлась по иссеченной иглами и заваленной телами площадке, подобно газонокосилке, придавая полю боя однообразно мертвый облик. Благодаря усиленному Демиургом, нечеловечески быстрому проворству, Викки завершила расправу еще до того, как первый из подстреленных ей громил упал наземь. «Агила» и «Вальтер» в руках Наварро били короткими очередями и ни разу не промазали мимо цели.

Добив тех, кто подавал признаки жизни, девушка в очередной раз сменила магазины и навострила уши, пытаясь определить, не доносится ли откуда-нибудь топот приближающегося вражеского подкрепления. Но ничего, кроме криков слуг и треска испещренной иглами обваливающейся штукатурки, Викки не расслышала. Однако это не означало, что все телохранители донов были повержены. Не исключено, что кто-нибудь из уцелевших итальяшек подкрадывается сейчас к капелле, намереваясь контратаковать дерзкую киллершу из-за угла.

Где-то внутри часовни раздался грохот перевернутого стола, сопровождаемый звоном битой посуды и падающего на гранитный пол столового серебра. Виктория хмыкнула: экстравагантная блажь нашла на боссов Южного Трезубца – устроить банкет во всемирно известной базилике. Хотя, говоря начистоту, грех, который намеревалась там же учинить Наварро, выглядел куда более тяжким.

Викки прошмыгнула в полумрак капеллы и спряталась за ближайшую колонну. И правильно сделала, что не стала врываться внутрь очертя голову. Едва Кастаньета исчезла из дверного проема, как в него и по косяку ударил град пуль. Огонь вели как минимум двое стрелков с автоматическим оружием, расположившихся в центральной части помещения. Сомнительно, что это отстреливались боссы или их помощники-консиглиери. С такой многочисленной охраной, выставленной даже в закрытом квадрате, шишкам Трезубца не было нужды таскать при себе оружие. Наверняка в часовне еще оставались телохранители, обязанные надзирать непосредственно за верхушкой картеля.

Кастаньета не стала в ответ палить наугад, вместо этого она замерла и прислушалась.

– Кажется, это девка, – произнес слегка растерянный, но спокойный голос. Акустика в капелле была отличная, и Викки прекрасно расслышала высказанное в другом углу зала замечание.

– Одна? – спросил у говорившего кто-то, уже не такой хладнокровный.

– Думаю, да. Принесла нам сообщение, – ответил тот, кто засек злоумышленницу, и грязно выругался сквозь зубы: – Incazzata stronza !

– Как она сюда попала? – поинтересовался у говорившего еще один голос, явно старческий. – И почему не работает связь?

– Наверное, эта потаскуха блокировала наши алгоритмы выхода, – догадался «невозмутимый», после чего окликнул скрывающуюся в колоннаде Наварро: – Эй, чертовка, ты меня слышишь? Кто тебя прислал? Если тебе есть что нам передать, говори сейчас и проваливай, потому что когда я тебя поймаю, ты уже ничего нам не расскажешь. Будешь только визжать и умолять меня не портить твою смазливую мордашку. Тебе понятно?

Кастаньета исполнилась решимости и выглянула из-за укрытия, чтобы провести более тщательную рекогносцировку. Два ряда проходящих через зал колонн были соединены между собой стрельчатыми, упирающимися в сводчатый потолок арками, а где-то у противоположной от входа стены должен был располагаться алтарь. Но ни его, ни иных религиозных атрибутов в базилике не наблюдалось (хоть в этом сицилийцы проявили благопристойность и уважение к оккупированной святыне). Лишь покрытые богатой византийской росписью и ликами святых потолки и стены указывали на то, что Викки очутилась в часовне, а не в обеденном зале, как можно было подумать, взглянув на опрокинутый и превращенный в баррикаду массивный стол в центре капеллы.

Отвечать на вопросы бравирующего макаронника Виктория не стала, поскольку никаких специальных посланий Южному Трезубцу она не приготовила. Единственное ее послание боссам картеля состояло всего из трех коротких пунктов. Для их озвучивания следовало лишь прицелиться в каждого из главарей и нажать на спусковой крючок. А затем, когда у Франко Барберино, Дарио Сальвини и Массимо де Карнерри не останется к Кастаньете никаких вопросов, она может с чистой совестью возвращаться на Бульвар, чтобы в компании одноклубников отправиться в их излюбленный бар «Старый маразматик» и отметить успешное окончание очередной прогулки.

Справа у стены, за колоннами, раздались звяканье и короткое ругательство – очевидно, кто-то споткнулся о рассыпанные по полу столовые приборы. Кастаньету эти негромкие звуки взбудоражили столь же сильно, как и выстрелы. Сицилийцы вовсе не собирались забиваться в угол и ждать, когда «немезида» соизволит предстать пред их очи. Пока кто-то из боссов отвлекал Наварро, их подручные взялись по-тихому обходить ее с флангов. И действительно, могли бы застать Викки врасплох, если бы внимательнее смотрели под ноги.

Выскочи девушка в центральный проход, она неминуемо напоролась бы на плотный кинжальный огонь, поэтому наилучшим для нее вариантом являлся незамедлительный удар с фланга. Обнаруживший себя враг отринул конспирацию и больше не крался, а бежал к цели, все еще надеясь опередить Кастаньету. Она же решила поступить иррационально: проигнорировала очевидную атаку и метнулась к той стене, вдоль которой, по всем признакам, должен был двигаться второй вражеский стрелок.

Предчувствия Викки не обманули: именно там он и находился. Когда Наварро нарисовалась перед сицилийцем, его автомат был нацелен на дверь и загрохотал мгновением позже грянувших в унисон пистолетов-пулеметов либерианки (современное оружие было, пожалуй, единственным отступлением хозяев квадрата от концепции любимой ими ретро-эпохи). Викки спустила курки еще до того, как нарисовалась из-за укрытия, и в момент, когда она стала представлять собой отличную мишень, шквал свинца уже сбил врага с ног. Выпущенная им очередь ушла в потолок, дырявя пусть не настоящую, но все равно изысканную роспись часовни.

Аналогичное варварство учинили и те выстрелы, что раздались мгновением позже за спиной у Кастаньеты. Несколько колонн разделяло Викки и атакующего ее теперь уже с тыла второго макаронника. Он явно смекнул, что его товарищ вышел из игры, и стрелял вслепую, собираясь припугнуть мерзавку и выгнать ее на открытое пространство. Пули защелкали по стене и колоннам в полуметре от Виктории, но она не поддалась на провокацию и осталась на месте. Она знала, в какую сторону двигается неуклюжий, громко топающий сицилиец, и готовилась опередить его на выстреле, как только он высунет нос.

Однако противник предугадал хитрость Наварро и, не обнаружив цели, поостерегся выскакивать под пули. Викки прикинула, что враг притаился за той самой колонной, где только что отсиживалась она, и теперь суматошно вычисляет, куда направилась коварная бестия. Кастаньета так и оставалась вне поля зрения тех, кто засел за баррикадой, иначе боссы не молчали бы, а сразу выдали телохранителю местонахождение убийцы.

– А ну-ка, мальчик, проверим твою реакцию, – процедила под нос Наварро, после чего размахнулась и швырнула почти разряженный трофейный «Вальтер» через центральный проход в противоположную стену базилики, а сама, пригнувшись, побежала на цыпочках в обратную сторону.