– Вы раньше бывали в Париже? – спросил Лебопен.

– Да, много раз. Я очень люблю ваш город.

– Я его тоже люблю, – улыбнулся Лебопен, – я здесь родился сорок пять лет назад, как раз во время студенческих демонстраций в городе. Можете себе представить, что тогда настоящие уличные бои шли в Латинском квартале, рядом с которым жила моя семья?

– Были студенческие демонстрации и протесты, – кивнул Дронго, – я читал об этом. Мне тогда было тоже немного лет.

– В результате Шарль де Голль проиграл референдум и как гордый человек покинул свой пост, – вспомнил Лебопен, – говорили, что тогда именно студенты свалили несокрушимого идола Пятой республики. А мои родители были студентами. Мать до сих пор вспоминает это романтическое время. Она считает те годы самыми лучшими в своей жизни. Хотя я думаю, что это больше связано с моим рождением. Я был ее первенцем.

– Возможно, – улыбнулся Дронго, – у любой женщины главное событие в жизни – это рождение ее первенца, когда она становится матерью. Говорят, что потом бывает гораздо легче рожать и проще относиться к своим детям.

– Вы тоже первенец? – уточнил Лебопен взглянув на панель зеркала заднего обзора, где высвечивались цифры электронных часов.

– Да, – кивнул Дронго, – хотя моя мать не была такой молодой, как ваша. Она еще жива?

– В прекрасном здравии, – улыбнулся Лебопен, – хотя ей уже шестьдесят пять.

– Желаю ей долгого здоровья, – сказал эксперт.

– А ваша мать?

– К сожалению, нет. Я ведь немного старше вас. И, как я уже сказал, она рожала меня, когда ей было за тридцать. Она ушла в прошлом году.

– Соболезную.

– Принимаю соболезнования. Куда мы едем?

– В Париж, – улыбнулся Лебопен.

– Это я уже вижу по указателям. А более конкретный адрес нельзя узнать?

– Конечно, можно. Мы едем к Северному вокзалу.

– Понятно. Неужели вилла, о которой мне говорили, находится в десятом округе, где расположен Северный вокзал? Или в соседних восемнадцатом и девятнадцатом, тоже не самых лучших в городе?

Лебопен искоса взглянул на Дронго.

– Вы действительно неплохо знаете наш город, – сказал он с уважением, – но мы едем на вокзал, а не на виллу. Там возьмем билеты и отправимся на поезде туда, где нас ждут.

– С Северного вокзала? – задумался Дронго. – Тогда все понятно. И вы ничего не хотите мне рассказать о предстоящей работе?

– Простите, господин эксперт, но я ничего не знаю, – пожал плечами Лебопен, – моя задача была встретить вас в аэропорту и привести на вокзал. – Он еще раз незаметно посмотрел на часы.

– Мне сказали, что вы будете знать меня в лицо. Разве раньше мы с вами встречались?

– Нет. Но мне подробно вас описали. Вас сложно с кем-то перепутать, при вашем росте и широких плечах и такой запоминающейся внешности. Я вас сразу узнал.

Он нетерпеливо просигналил впереди идущей машине, которая задерживала их проезд.

– Мы куда-то торопимся? – спросил Дронго, заметив, как Лебопен прибавил скорость.

– Можем опоздать на поезд, – пояснил тот. – Эти пробки на трассе всегда так нервируют.

– Понятно. И давно вы знаете господина Зорина, который меня сюда отправил?

– Простите, я не могу отвечать на ваши вопросы. Моя задача – встретить вас.

– И вы даже не знаете, кто именно поручил вас меня встретить и к кому я должен поехать? – усмехнулся Дронго.

– Разумеется, знаю. Но не уполномочен вам это сообщать. Вы должны меня правильно понять.

– Стараюсь, – сказал эксперт.

Машина въехала в город и направилась к Северному вокзалу. Когда они подъехали к нему, Лебопен припарковал машину на стоянке и предложил гостю пройти вместе с ним. На вокзале они поспешили по лестнице наверх. Лебопен посмотрел на наручные часы. Было заметно, как он нервничает.

– Мы отправляемся в Великобританию? – удивился Дронго. – Оттуда проход на посадку в поезда «Евростара».

– Вы задаете слишком много вопросов, – не выдержал Лебопен, – мы действительно идем на посадку в «Евростар». Надеюсь, у вас есть действующая английская виза?

– Я уверен, что ваши люди прекрасно осведомлены о том, что она у меня есть, – сообщил Дронго.

– Тогда никаких проблем, – Лебопен протянул билет, – вот ваш билет на поезд. Можете проходить границу и идти на посадку.

– Вы не пойдете со мной?

– Нет. Я должен был вас проводить только до поезда, – пояснил Лебопен.

– Спасибо. Это было очень любезно с вашей стороны. С кем я должен контактировать в Лондоне? Или меня опять будут встречать?

– Можете сразу взять такси и поехать в отель «Дорчестер», который находится…

– Я знаю, – кивнул Дронго, – на Парк Лейн. Чудесный отель.

– Лондон вы знаете так же хорошо, как и Париж, – сказал Лебопен, не скрывая своего интереса.

– Думаю, что так же. Может, даже лучше.

– У вас хорошая память. В «Дорчестере» вам заказан номер. На ваше имя. Покажите свой паспорт и дайте карточку. Номер забронирован на эту карточку. Можете не волноваться, вам оплатят все ваши расходы.

– А я не волнуюсь. Я уже понял, что имею дело с обеспеченными господами.

Лебопен улыбнулся, протягивая на прощание руку. Дронго ответил на рукопожатие и направился к контролерам, проверявшим билеты. Затем прошел оба пограничных пункта, сначала европейский – для выхода из Шенгенской зоны, затем – для входа в Великобританию, заполнив таможенную декларацию на английском языке. До отправления поезда оставалось около двадцати минут, когда он послал сообщение Кружкову. Это была цифра «1», означавшая «Где ты?» Цифровые сообщения, которыми они обменивались с Вейдеманисом и Кружковым, были согласованы с ними еще много лет назад.

Объявили о посадке на поезд. Дронго посмотрел на телефон. Прошло уже несколько минут, но от Леонида Кружкова не было никаких сообщений. Это ему не понравилось. Он снова отправил сообщение, ожидая, когда ему ответят. И пошел на посадку в свой вагон. Его путешествие нравилось ему все меньше и меньше. Почему они сразу не сказали, что нужно лететь в Англию? Для чего нужны такая невероятная секретность и все эти переезды? Хотя на поезде ехать ему нравилось гораздо больше, чем лететь на самолете.

Он уселся на свое место и оглядел вагон. Наверняка и здесь должен быть свой наблюдатель. Ведь и этот билет ему взяли заранее, и Лебопен торопился успеть, чтобы посадить его именно на этот рейс. В вагоне было слишком много людей. Он решил, что не стоит никого вычислять. Все равно здесь, как в самолете, невозможно выйти, когда поезд войдет в тоннель под Ла-Маншем. Он позвонил Вейдеманису.

– Эдгар, я волнуюсь за Леонида, – сказал Дронго. – Меня уже посадили на поезд, который идет в Лондон, и я отправил ему два сообщения. Но пока не получил ответа.