Рус Григорьевич приподнялся, чтобы выйти из машины, но подполковника Разметьева, похоже, какая-то змея в ягодицу укусила. Наверное, сухощавый полковник зря про рост упомянул, карлики всегда это болезненно воспринимают.

— Я не могу допустить такого самоуправства! Майор! — грозно прикрикнул он, и спецназовец открывавший дверцу салона, вытянул ногу, как шлагбаумом перекрывая выход, а его напарник, не выпуская из руки наручники, попытался ухватиться за свой автомат. И даже сумел ухватиться, но сразу выронил его на пол, получив от старшего лейтенанта удар локтем в челюсть. А вытянутая нога выполнить незавидную роль шлагбаума не смогла, потому что имела слишком слабое, к тому же открытое для удара каблуком место — коленный сустав. Каблук ударил резко, «шлагбаум» упал под человеческий стон. Полковник в штатском стоял за дверцей с пистолетом в руке и недобро усмехался.

— Подполковника можешь не бить, старлей. Его женщина плевком перешибет — он у нас такой нежный. А тебе сейчас совсем не нужно, чтобы на тебя убийство повесили. Иди к машине.

— Автоматы… — напомнил Рус Григорьевич.

— Иди к машине. Уедешь, я их через пять минут отпущу. В меня они стрелять не посмеют. Да и я сам успею на опережение пулю послать.

Старший лейтенант покинул салон микроавтобуса и сразу увидел, где стоит «уазик» с военными номерами. Подбежав, открыл заднюю дверцу и буквально упал на сиденье. «Уазик» сразу сорвался с места и переехал на встречную полосу, начиная движение в обратную сторону.

Только после этого разворота Рус Григорьевич обратил внимание, что кроме водителя в машине на переднем сиденье находится и пассажир. То есть, говоря точнее, пассажира этого он увидел сразу, но только сейчас сумел рассмотреть немолодого мужчину в очках.

— Помнишь адрес? — спросил тот водителя.

— Конечно, — ответил солдат за рулем, включил сигнал поворота и повернул куда-то на боковую улицу.

Рус Григорьевич почти не знал эту часть Москвы, не ориентировался, где они едут, тем не менее легко запоминал и дорогу, и приметы: повернули направо около аптеки, затем через три квартала прямолинейного движения за небольшим сквером последовал поворот налево и так далее. Наконец «уазик» заехал во двор большого многоэтажного дома, стоящего буквой «П», и человек с переднего сиденья выпрыгнул еще до того, как машина остановилась, показав, что он не так стар, как могло показаться из-за его короткой бороды с проседью. «Уазик» остановился рядом с металлическим гаражом-«ракушкой».

— Выходите, — потребовал водитель. — Дальше поедете с профессором. Меня на выезде обязательно тормозить будут. А я вас не видел, я командира части домой отвозил. Ошиблись те типы с номером, и все. Командир даже время подтвердит…

Старший лейтенант Поленьев не стал спрашивать, кто и по какой причине будет тормозить «уазик» на выезде из Москвы. И так все понятно. Он молча вышел из машины, и она сразу уехала.

Тем временем из гаража с чиханием выбрался старенький запыленный «Москвич», водитель, который оказался, ко всему прочему, еще и профессором, потянулся и изнутри открыл переднюю дверцу, приглашая старшего лейтенанта сесть. Поленьев сел, давно уже забыв, что такое «Москвич» и какие звуки он издает при движении. Профессор не поленился закрыть гараж-«ракушку» на тяжелый висячий замок. И — поехали.

Неподалеку от проезда под МКАД идущая позади машина неожиданно мигнула ярким светом фар.

— Полковник нас страхует, — посмотрев в зеркало заднего вида, объяснил профессор и тут же включил правый сигнал поворота, стал прижиматься к бордюру. — Опять сигналит. Остановиться, наверное, просит…

«Москвич» скромно остановился. Старший лейтенант вышел из машины первым. Позади притормозил ярко-синий «Форд Мустанг» с двумя черными полосами на капоте и такими же полосами на крыше. Из мощной спортивной машины вышел полковник, освободивший старшего лейтенанта от домогательств старшего следователя по особо важным делам Военного следственного комитета. В руках он держал большую двухлитровую пластиковую бутылку пива и камуфлированный армейский бушлат без погон.

— Скоро пост будет. Всех, думаю, будут тормозить, кто город покидает. Куртку надень, погоны свои прикрой. И пиво пей. Прямо при ментах. Ты же не за рулем, тебе можно. Пьющего с утра пиво никто не заподозрит… Поезжайте чуть быстрее, а то мне приходится ехать неприлично медленно для моей машины. Если что, я прикрою… И еще… — Полковник назвал фамилию, имя-отчество, год рождения, место работы, должность и адрес регистрации.

— Запомнил?

Рус Григорьевич без заминки повторил.

Оставалось надеяться, что полковник «прикрывать» намеревается не с помощью пистолета. Новые эксцессы старшему лейтенанту, и без того ничего не понимающему в происходящем, казались лишними.

Как и предположил полковник, сразу за МКАД стояли три патрульные машины ГИБДД и останавливали всех, выезжающих из Москвы. В каждой машине сидели по два дорожно-патрульных инспектора и по два омоновца. Естественно, остановили и «Москвич».

Подошел инспектор, козырнув, представился, попросил документы. Профессор протянул их, а старший лейтенант на глазах инспектора приложился к уже початой бутылке пива. Половину содержимого он вылил еще по дороге. Инспектор заглянул в салон, потянул носом.

— Кого везете? — поинтересовался, словно бы между делом.

— Муж дочери… Все время забываю, как это называется… Зять, что ли?..

— Зять… — подтвердил инспектор, возвращая документы. — Куда направляетесь?

— На дачу. Всю зиму там не были. Глянуть хоть, что творится… А то у соседа в прошлом году в доме всю зиму бомжи ночевали. Загадили все…

— Бомжи попадутся, лучше не стреляйте в них, — шутливо посоветовал инспектор, — а то потом другие могут дом сжечь. Продолжайте движение. Счастливого пути… — Он еще раз аккуратно козырнул.

Омоновцы за время проверки в сторону «Москвича» даже не посмотрели. Вместе со вторым инспектором они стояли возле красивого «Мустанга», то ли проверяя что-то, то ли просто любуясь машиной.

«Москвич» скорость набирал медленно, и скоро мимо него стремительно пролетел мощный «Мустанг». Полковника тоже надолго не задержали…

Дальше по шоссе ехали недалеко, по подсчетам Руса Григорьевича, около двадцати километров. Задние огни «Мустанга» уже давно потерялись из вида, когда «Москвич» начал поворачивать направо. Около двух километров ехали по укатанной проселочной дороге, даже какую-то просыпающуюся деревню миновали, после чего профессор снова повернул. Уже светало. Впереди показались бетонный забор и ворота, которые при приближении машины открылись сами собой, видимо, за воротами их уже ждали. Два солдата с повязками помощника дежурного на рукавах придерживали створки. «Мустанг» стоял на небольшой площадке сразу за будкой КПП. Рядом с ним поставил свой «Москвич» и профессор. Из «Мустанга» вышел полковник, которому Рус Григорьевич сразу отдал пластиковую бутылку с остатками пива. Сам он после проезда поста ГИБДД к пиву не притронулся. Не был любителем этого напитка…