– Не все. – он и не думает двигаться с места.

– Ладно. Ладно! Я вспоминала, что я делала, КАК я это делала, как ты на меня смотрел и что мне говорил. Теперь доволен? Это – все! – она почти кричала на него, щеки были красными от смущения.

– Почти все – его тон был нежным, почти влюбленным. – Но не все.

Она вскочила с кровати и стала ходить по комнате, то и дело беря в руки различные вещи: расческу, безделушку, бусы – пытаясь обрести в привычных предметах равновесие. Наконец она остановилась у зеркала, словно это был портал в другой мир, в котором она спрячется от него. Он встал у нее за спиной, прикоснулся дыханием к ее шее, нашел ее взгляд в стеклянном отражении.

– Честный ответ. Ты обещала.

Он смотрел на нее, она на него. Она беззвучно молила. Он ждал.

Вдруг приняв решение, она закрыла глаза и расслабилась, на один вздох откинувшись назад, но и этого оказалось достаточно, чтобы граница между их телами, дистанция, которую он так тщательно соблюдал, исчезла. Она подняла свое лицо к нему и прошептала:

– Я мечтала, чтобы ты пришел и сделал со мной это снова.

И он ее поцеловал.

Он ласкал ее одними губами и сам удивлялся себе, что ему хочется быть нежным, растягивать это сладкое, но почему-то мучительное удовольствие как можно дольше. Его руки умело скользнули в корсаж ее платья, освободили грудь, сжатую корсетом. Она вскрикнула, когда он легко сжал ее соски пальцами. Оставив на мгновение ласки, расшнуровал платье и стянул вниз, оставив девушку лишь в кружевной сорочке и целомудренных панталонах. Холодный ночной воздух тянул из окна, и ее кожа мгновенно покрылась мурашками.

Он притянул ее посильнее, соединив изгибы их тел, одной рукой обхватил плечи, груди, второй накрыл ее правую ладонь, направляя в глубину трусиков.

Она прерывисто, часто дышала, белье промокло от желания. Девушка протестующе замотала головой, попыталась убрать пальцы, но он не пустил, удержал своими, поглаживающими движениями вдавил их вглубь лона. Когда она вскрикнула: тонко, испуганно, – ослабил нажим, успокаивающе коснулся ртом основания ее шеи: тише, тише. Он позволял ей гладить себя медленно, не давая найти ритм и кончить. Она выкручивалась в его руках, скользкая и задыхающаяся, пожалуйста, не мучай, быстрей. Прижав свой пульсирующий пах к ее выгнутому заду, он заставил ее совсем остановиться: не спеши. Покусывая ее плечо, шею, ухо, одновременно нежно сжимал грудь, тер соски. Она стонала, негромко, не осознавая себя, и когда она полностью потерялась, он наконец-то помог ей достичь финала, и она обмякла в его руках, потная, измученная. Он поднес ее пахнущую мускусом ладонь к своему лицу, облизал пальцы, просунул свои в ее мягкий, приоткрытый рот, потер внутреннюю поверхность щеки.

– В твоей книжке такое было?

Не сразу до нее дошел смысл его слов. А когда поняла – напряглась, дернулась из его объятия, вспыхнув от груди до лба.

– Пусти!

– Ох и норовистая же – он держал ее как кобылу и разговаривал так же – уговаривал, усмирял. – Я не смеюсь. Немного. Не хочу обидеть.

Он подхватил ее на руки – она не успела возразить – отнес на кровать, сам лег рядом. Они были как две ложки в чайном сервизе, все тело девушки было открыто для его рук. Она пыталась было брыкаться, но он обездвижил ее, просунув ногу между колен, и стал легонько укачивать.

Ее глаза против воли сами собой закрывались.

– Ты меня обманул. Сказал, что не тронешь меня.

–Я не трогал тебя. – он лизнул ее соленое плечо. – Ты все сделала сама.

Девушка подняла тяжелую, сонную руку к его маске.

– Кто ты?

– Не надо. Не спрашивай.

– Ты завтра придешь?

Он хмыкнул:

– А ты хочешь?

– Нет.

– Тогда не приду.

– Вот и хорошо.

Она уже совсем спала. Он полежал еще немного, умиротворенный запахом ее волос, а потом осторожно отодвинулся от девушки, укрыл одеялом и покинул комнату тем же путем, которым пришел.

– Так, с завязкой мне все понятно. Будет еще третья ночь, они переспят, потом он исчезнет, и когда они снова встретятся при свете дня, она будет думать, кто же из них – принц или его друг – приходил к ней в спальню, и в эти моменты терзаний можно вставить еще десяток прекрасных постельных сцен то с одним, то с другим…

– Так все прозрачно?

– Угу. Как стекло.

– Эх…

– Ну слушай, мир покоряли книги и с куда более примитивным сюжетом. К примеру, этот ее незнакомец мог вполне оказаться вампиром!8 Но как по мне, интрига высосана из пальца. Ну невозможно перепутать двух мужчин!  Тем более один из них сын короля! Публичное лицо. Ну есть же газеты, монеты в конце-то концов. Не может быть, чтобы девушка ее возраста не знала, как выглядит будущий глава государства! Не бывает людей, настолько оторванных от реальности!

Тут Хавьер словил мой насмешливый взгляд и осекся.

– Хотя что это я в самом деле… Пожалуй, будь я Златовлаской, я бы не поставил и гроша на то, что ты узнаешь меня среди десяти моих сестер. Некоторые женщины не способны отличить известного режиссера, даже если он сядет рядом с ними в кино – обиженно прибавил он.

– И вовсе ты не был тогда известным режиссером.

– А вот и был.

– Не был. Вот ладно бы ты сказал Спилберг или Скотт…

– И ты бы отличила одного от другого.

– Ну разумеется. – я вздернула нос.

– Уверена?

– В чем?

– В своих словах.

– 100%. Спилберг же снял "Титаник".

– Это хорошо. – и Хавьер сунул мне под нос фотографию, на которой стояло около десяти мужчин в вечерних костюмах.

– Скажешь, где Спилберг, а где Скотт, и я готов вылизывать тебя всю ночь.

Я посмотрела на фото внимательней. Эти мужчины во фраках все такие одинаковые …

– Нууу, не такой уж это и ценный приз…

– Признаешь, что была неправа?

– Нет. Вот они. – я ткнула пальцем в двух мужчин более – менее европейской внешности. Вроде бы они оба без очков.

– Где кто?

– Слева.

– Кто?

– Нуу, ты – точно третий слева…

– Ага. А рядом со мной Джеймс Кэмерон, который и снял "Титаник".

Я начала смеяться. Внезапно стало так легко и хорошо: по каким пустякам мы еще можем спорить!

– Не знаешь. Сдаешься?

– Не знаю. Сдаюсь. Так, а что я в итоге проиграла?