моде и отрастил небольшую бородку, которая ему очень шла. Красивая пара, радует глаз. И любимые люди, что радует душу.

– Останавливайтесь у нас, – заявил он, укладывая их легкие чемоданы в машину.

– Нет, Леш, – не согласился Реми. Между собой они общались на английском, хотя чаще им переводила Ксения. – Удобнее для всех, если мы поселимся в гостинице. Тем более что клиент платит.

– Саша велела вас ни за что не отпускать! И родители приедут.

Сама Александра встретить их в аэропорту не смогла, была занята в редакции, но вечером, естественно, рассчитывала на семейные обнимашки.

– Конечно, Алеш, едем к вам, – согласилась Ксения. – А вечером заселимся в отель.

– Ну уж нет, – не сдался Кис. – Переночуете у нас. Дети уже нарядились по такому случаю, Саша полресторана заказала на дом, мама ваша с пирогом едет… В общем, готовьтесь к семейному торжеству.

Ксюша плакала, обнимая сестру; плакала, обхватив за плечи родителей; плакала, целуя нежные щечки своих маленьких племяшек. Плакать она перестала только тогда, когда пришлось встать на цыпочки, чтобы поцеловать старшего племянника Романа. Наверное, потому, что на цыпочках плакать неудобно.

Как она соскучилась по семье! И не только по людям, а по самой атмосфере радостного единения, щедрого душевного тепла, взаимной любви. Такие семьи – большая редкость. Во Франции особенно, но в России тоже не на каждом шагу встречаются. Ксюша не забыла с детских лет, с какой радостью и облегчением возвращалась от подружек, «из гостей», домой – туда, где все друг друга любят. Где не кричат, не приказывают, не называют обидными словами – где ласково обнимают и все мягко, понятно объясняют. Не припоминалось ни одного родительского запрета, который вызвал бы в ней протест. Родители обосновывали каждое решение так, что становилось очевидно: оно правильное и разумное. И Александра, старшая сестра, подтверждала: память ее не подводит, так все и было.

Весь вечер она упивалась общением с семьей. Слушала и не слушала, отвечала по существу или откликалась невпопад – она просто наслаждалась прекрасными лицами своих близких, их чудными голосами; она смеялась, играла с племяшками, обнималась с постаревшими родителями (от чего щемило сердце…) – она была счастлива.

Ближе к полуночи они все-таки отправились в гостиницу. Реми забронировал «Новотель»: он хорошо знал эту французскую сеть, ценил ее за стабильное качество, одинаково хорошее в любом городе, поэтому и выбрал его с ходу. И расположен он был удачно, рядом с центром, на Новослободской.

Алексей поехал с ними и остался ждать внизу, в холле. Поставив чемоданы в номер, Ксюша с Реми, несмотря на поздний час, спустились в бар, чтобы обсудить план действий.

Впрочем, «план» – это громко сказано. Для начала следовало познакомиться с братьями, чтобы понять, как действовать дальше. Выполнить просьбу умирающего будет непросто: с какой стати эти взрослые люди, об Этьене Пасье до сих пор не слышавшие, примутся откровенничать с сыщиками? Однако у последних имелся определенный простор для маневра, и все согласились в одном пункте: главное, дать понять потенциальным наследникам, что сумма по завещанию может оказаться серьезной. Даже если они живут безбедно, деньги лишними не бывают. Тем более для продюсеров телевизионных сериалов (Кис собрал доступную информацию через интернет и выяснил, чем молодые люди занимаются).

– Их фотки у тебя в телефоне? – спросила Ксюша, потягивая коктейль.

– Да. Показать?

Она кивнула, и Кис открыл в телефоне снимки.

– Приятные лица, – заметил Реми.

– Это Микаэль? – спросила Ксюша. – А рядом Даниэль?

– Наоборот, – ответил Алексей.

– Совсем непохожи.

– Ну так они же двойняшки, то есть двуяйцевые близнецы. Как твои племянники, между прочим, – заметил Кис.

– Ну что ты мне объясняешь, будто маленькой девочке! Я не просто так заговорила про сходство! – запальчиво произнесла Ксения.

Она несколько терялась перед Алексеем Кисановым. Если в глазах мужа она уже завоевала статус сыщицы, то Леше еще предстояло его доказать. Из-за чего у Ксюши было ощущение, что он взвешивает каждую ее мысль, каждое слово, словно экзаменатор. Это страшно мешало ей сосредоточиться, и Ксюша сердилась на себя за глупую робость.

– Вообще-то ты заговорила про несходство, – усмехнулся Кис. – И почему тебе это кажется важным, моя дорогая взрослая сестренка? Упс, это ты Сашке сестренка, вот и я туда же. Как правильно сестра жены называется?

– Что-то похожее на яичницу, – поморщилась Ксения. – Обойдемся без нее. Зови сестренкой, очень даже мило… Тут дело вот в чем, Алеш. Реми, посмотри ты тоже. Вам не кажется, коллеги… Сложно, конечно, судить, Этьен ведь стар и болен, сильно изменился… Но давайте попросим его фотку в молодости.

– Ты находишь, что один из парней похож на нашего заказчика?

– Даниэль, – кивнула Ксения.

– Я сходства не вижу, если честно… Снимки из интернета не слишком четкие, – произнес Кис.

Реми без лишних комментариев открыл Скайп в смартфоне и написал Этьену Пасье, попросил прислать фотографии в молодости. К их удивлению, несмотря на поздний час, Этьен ответил сразу же: «В этом ноутбуке нет, завтра попрошу секретаря найти и переслать вам».

Никакого вопроса он не задал, по всей видимости, понял, что на уме у сыщиков.

– Я договорился с братьями на десять тридцать утра. После двенадцати им нужно ехать на работу, так что у вас будет полтора часа на общение. Ребята, я вам понадоблюсь? Дело ведете вы, я просто посредником на начальной стадии выступил…

– Было бы лучше с тобой, – ответил Реми. – Ты тут живешь постоянно, нюансы тебе понятнее.

– Согласен. Но три человека – это много. Психологически грузит.

– Скажете, что я переводчица, – предложила Ксения.

– Так они ведь выросли во Франции. Небось лучше тебя по-французски говорят, – заметил Реми.

– Точно, – не обиделась Ксюша. – Люди, которые попадают в страну до двенадцати лет, становятся стопроцентными носителями ее языка. Даже акцента не остается… Кис, а давай ты придешь, как этот самый посредник. Представишь нас. А там слово за слово – и засидишься в компании!

– Ладно, – кивнул Алексей. – Дальше по ходу станет ясно, уходить мне или остаться. Тогда завтра я за вами заскочу без четверти десять. Тут езды на двадцать минут, но с московскими пробками… Так что в девять сорок пять.

День первый

Москва сверкала и искрилась под утренним солнцем столь ослепительно, словно не городом была, а морской гладью. Ксюша, любившая докапываться до причин и истоков, задумалась: что не так? В Париже в погожий летний день солнце тоже заливает улицы, однако такого эффекта нет… Думала она недолго и разгадку нашла: а потому, что в Париже улицы узкие! Тени куда больше от домов и деревьев, оттого и нет впечатления ослепительной глади. А в Москве улицы широкие, открытые небу, – вот в чем секрет.

Она поделилась этим соображением с мужем и с Алешей, и всю дорогу до