До чего же она необычайно… изящная. Обладает внутренним изяществом, которому ничуть не вредят перепачканные в траве шорты и футболка.

Изящество в движениях, словно воздух — это вино, которое она легко пьет на ходу.

Изящество в теле, которого честно не хочется замечать. Не хрупкость, а невозмутимая женственность, которая, по его мнению, ошеломит и приманит любого мужчину, еще способного дышать.

Бун Сойер определенно дышит.

Что же она там делает, гадал он, нетерпеливо гася сигарету и придвигаясь к окну. Зашла в садовую сторожку и вышла с высокой стопкой горшочков.

Вполне по-женски набрать в руки больше, чем можешь унести.

При этой мысли, подчеркивающей мужское превосходство, он увидел мчавшуюся по лужайке Дэзи, которая преследовала гладкого серого кота. Собрался открыть створку и кликнуть собаку, но не успел, опоздал.

В замедленной съемке вышел бы интересный, искусно поставленный хореографический номер. Кот серым дымком скользнул под ноги. Ана пошатнулась, горшочки в руках накренились. Бун выругался и облегченно вдохнул — удержалась. Не успел выдохнуть, как Дэзи вновь нарушила временно восстановленное равновесие, сбила Ану с ног, та упала, горшочки рассыпались и разбились.

Сыпля проклятиями, Бун выскочил на террасу, побежал вниз по лестнице.

Подбегая, услышал какие-то экзотические проклятия. Не стоит ее упрекать. Кот влез на дерево, шипя оттуда на тявкавшую собачку. Осколки горшочков разлетелись по траве, по обочинам дворика, где и произошло столкновение.

Бун сморщился, прокашлялся:

— Как вы там, целы?

Ана, стоя на коленях, откинула свесившиеся на глаза волосы, бросила на него долгий взгляд сквозь светлые пряди.

— Все в полном порядке.

Я в окно видел. — Безусловно, неудачный момент для признания, что он за ней наблюдает. — Мимо проходил и увидел погоню и столкновение. — Он наклонился, помог собирать черепки. — Должен извиниться за Дэзи. Она у нас всего несколько дней, мы ее еще не обучали.

— Это просто щенок. Какой смысл винить ее за естественное поведение?

— Горшки возмещу, — пообещал Бун, чувствуя себя неловким чурбаном.

— У меня еще есть. — Лай и шипение зазвучали отчаяннее, и поэтому Ана присела на корточки, спокойно и твердо окликнула Дэзи. Та мгновенно среагировала — бешено завиляла хвостом, кинулась лизать лицо и руки. Ана, не поддавшись на ласки, обхватила руками щенячью мордочку, приказала сидеть, и собачка послушно шлепнулась на землю. — Веди себя прилично. — Виновато заскулив, Дэзи положила голову на лапы.

Растерянный и изумленный, Бун покачал головой:

— Как это у вас получается?

— Магия, — кратко пояснила она, а потом одарила его скупой улыбкой. — Можно сказать, я всегда устанавливаю контакт с животными. Дэзи щенок, непоседливый, вечно готовый играть. Надо, чтобы она поняла, чего делать не следует. — Ана погладила собачку по головке, получив в ответ обожающий взгляд.

— Я пробую ее подкупить чем-то вкусненьким.

— Тоже полезно. — Ана полезла под шпалеру с алым ломоносом в поисках осколков. И тут Бун заметил длинную царапину у нее на предплечье.

До крови поцарапались…

Ана оглядела себя. Коленки тоже сбиты.

— Не убережешься, когда на тебя горшки сыплются.

Он мигом вздернул ее на ноги.

— Черт возьми, я же спрашивал, все ли в порядке!

— Собственно…

— Надо промыть. — При виде текущей по ноге струйки крови Бун среагировал точно так же, как если бы перед ним была Джесси: ударился в панику. — Боже! — Схватил на руки ошеломленную Ану и поспешно направился к ближайшей двери.

— Правда, нет абсолютно никакой необходимости…

— Все будет хорошо, детка. Сейчас обработаем.

Наполовину сердясь, наполовину забавляясь, Ана вздохнула, а Бун уже ворвался к ней на кухню.

— В данном случае скорая отменяется. Позвольте… — Он посадил ее в мягкое кресло цвета мороженого у кухонного стола. — Сидите… — С трепещущими нервами метнулся к раковине с полотенцем.

Ключевые слова в подобной ситуации — эффективность, быстрота, ободрение. Намочив и намылив полотенце, сделал для успокоения несколько глубоких вдохов.

— Как только промоем, будет не так страшно, увидите. — Изобразив улыбку, опустился перед ней на колени. — Больно не сделаю. — Принялся осторожно стирать тонкую струйку крови с лодыжки. — Сейчас поправим. Закройте глаза, расслабьтесь.

Сделав еще один глубокий вдох, начал сплетать историю, как всегда делал для дочки.

— Знал я как-то одного человека, который жил в местечке под названием Брайарвуд, где стоял заколдованный замок за высокой каменной стеной…

Ана, собравшись сказать, что способна сама о себе позаботиться, промолчала и в самом деле расслабилась.

— …увитой поверху густыми лозами с бритвенно-острыми шипами. В замке никто не бывал уже сто с лишним лет, поскольку никому не хватало храбрости перелезть через стену. Только один очень бедный, совсем одинокий мужчина был слишком любопытным. Он каждый день шел из дома к стене и поднимался на цыпочки, глядя, как солнце играет на верхушках башен.

Бун перевернул полотенце, промывая царапины.

— Никому не мог он объяснить, что в такие минуты творится у него в душе. Ему отчаянно хотелось забраться на стену. Порой ночью в постели он мысленно представлял себе это. Его останавливал страх перед острыми толстыми колючками, но однажды в разгар лета аромат цветов стал таким сильным, что мужчина его впитывал с каждым вдохом и больше не мог довольствоваться отблесками на башнях. Что-то в душе подсказывало ему, что за этой увитой шипами стеной находится самое желанное на свете. И тогда он полез. Снова и снова падая, он исколол руки до крови и опять лез.

Голос успокаивал, прикосновения внушали необыкновенные ощущения. От нежного касания прохладной ткани боль утихала, внутри медленно разливалось тепло. Бун вытирал лодыжку, распоротую острым осколком. Ана стиснула пальцы в столь же крепкий кулак, как тот, который перехватил желудок.

Надо остановить его. Ох, нет, пусть продолжает. Подольше.

— У него ушел целый день, — продолжал звучный гипнотизирующий голос прирожденного сказочника. — На жаре пот смешивался с кровью, а мужчина не сдавался. Не мог отступиться, твердо, как никогда в жизни, зная, что по ту сторону стены ждет его судьба и будущее, то, чего жаждет сердце. И вот, сплошь содрав руки, он вцепился в колючие лозы, подтянулся на самый верх. Лишившись сил и страдая от боли, рухнул вниз в густую мягкую траву под стеной заколдованного замка.

Очнулся он под луной, голова кружилась. Не понимая, где находится, собрав последние силы, мужчина захромал по лужайке, перешел через разводной мост, вошел в огромный зал, который ему снился с детства. Как только он перешагнул порог, вспыхнули тысячи факелов. В ту же минуту исчезли синяки и порезы. В кругу факелов, бросавших свет и тени на беломраморные стены, стояла женщина, прекрасней которой он в жизни не видел. Волосы — солнечное сияние. Глаза дымчатые. Прежде чем она заговорила, прежде чем дивные губы дрогнули в приветственной улыбке, он понял, что именно ради нее рисковал своей жизнью. Она шагнула к нему и, протянув руку, сказала: «Я ждала тебя».