– Кто такая Стаська?

– Моя соседка. В больнице сейчас. Не сегодня-завтра выпустят. Она весной и осенью всегда в больнице лежит месячишко-другой… – Марта вернула пакет с подтаявшим диетическим супом в морозилку.

– Повезло тебе с соседкой…

– И не говори! Тем более что я раньше жила в центре Москвы, в собственной квартире и без всяких там соседей… – невольно вырвалось у Марты.

– А как тут оказалась?

– Как-как… муж помог – вот как! – неохотно призналась она.

– То есть?.. Он тебя выселил, что ли? – удивился Макаров.

– Ага. Теперь наслаждается жизнью с новой женой и сыном.

– Вот гад…

– Он не гад. Он хороший, порядочный человек. Просто он так любит Ксюшу с сынишкой, что… – Она сглотнула комок в горле. – Он мне честно сказал: «Ты, Марта, сильная. Ты себе еще на квартиру заработаешь. А мы с Ксюшей – никогда…» Ксюша тогда беременная была. Плакала – «ну как же мы с ребеночком на улице будем жить!». Олег сломался и… устроил мне вот такой сюрприз. Ты думаешь, он не понимал, что поступает плохо? Еще как понимал! – с горечью произнесла Марта. – Так и заявил потом: «Гореть мне в аду – за тебя, Марта. Но я делаю это ради Ксюши и нашего с ней сынульки». Вот так он их любит… Сынульку, кстати, они Светозаром назвали. Я только одного не понимаю, как они его ласково называют – Светой, что ли?.. Или Зарей?

Макаров захлопал светлыми ресницами. Наивнейшее на вид создание, и не скажешь, что спецагент! Или у них там проблема с кадрами?..

– Что смотришь?

– А почему твой муж Олег думал, что ты заработаешь себе на квартиру? – тут же спросил Макаров. – В нынешнее время, если ты не олигарх, квартиры быстро не покупаются… Ты же – обычная секретарша?

– Я не всегда была секретаршей.

– А кем ты была? – заинтересовался Иван.

– Дизайнером по интерьерам. Очень хорошим. Сама себе на квартиру заработала. Ну, ту, которую у меня Олег потом отнял.

– Класс! Дизайнер… – восхитился тот. – А почему на вторую квартиру не стала зарабатывать?

– Это что, допрос? – вспылила Марта. Ее и так уже колотило от воспоминаний. – А я, может, вовсе не сильная… может, я сломалась? Может, я не могу теперь работать по специальности? Да, у меня рост метр восемьдесят и размер ноги – сорок первый… Но я не сильная!

– Чего ты так орешь? – испуганно произнес Макаров. – Вот голосище-то…

– Да, и голос у меня, как у грузчика! Я толстая корова… Лошадь… Битюг! На мне пахать можно! По голове бить! – Она ощупала шишку на затылке.

– Я тебя не бил. Но все равно – прости, что так по-дурацки… И ты вовсе не толстая корова… так, немножко крупная…

«Немножко крупная»! Прохвост… Я его сразу раскусила!»

– Ладно… Ладно. Вали к Стаське, а я спать хочу.

– Ей-богу, я тебя не побеспокою! Тише воды ниже травы, посуду буду мыть… – Он затанцевал к двери.

«Врет. Врет и не краснеет», – устало подумала Марта.

– Да, Макаров…

– Что? – он обернулся.

– Я не просто так тебя оставляю. Ты мне должен.

В его глазах что-то дрогнуло.

– Я тебя слушаю… – постным голосом произнес Макаров.

– Будешь моим женихом.

– Что? – В его голосе засквозил ужас.

– Не буквально! На один вечер.

– Ну, если надо… – с вымученной тоской начал он.

– Ты не понял! Завтра у моей матери день рождения. Пойдешь со мной в качестве жениха. Иначе она меня весь вечер пилить будет…

– А, в этом смысле! – с явным облегчением вздохнул Макаров. – Конечно-конечно… Я схожу с тобой! Мне не трудно.

– Мерси.

Он снова взялся за ручку двери.

– Макаров!

– Что?..

– Почему ты назвал меня «красавицей»?

– Когда?

– Тогда, на работе. Сегодня. Когда электрика изображал…

– Да ты и вправду симпатичная!

– Врешь!

– Ничего я не вру! И… и спокойной ночи, Марта! – Он шмыгнул за дверь.

…Марта долго не могла заснуть. И не потому, что происшествие со спецагентом ее напугало. Если честно, ей было уже наплевать, что кто-то кого-то пытался разоблачить. Взрывы, слежка, какие-то там откаты… Ей был безразличен и Иван Макаров, и Ян Горский (Иван и Ян, инь и ян, зеркальные близнецы, плюс и минус, ангел и черт…). Ян, конечно, оставался немного роднее – ну как же, у Марты с ним общий «ребенок» – старенькое авто… Ну и что теперь, она за это авто, проданное по дешевке, должна на Яна всю жизнь молиться?.. Если Ян жулик и преступник, то можно и забыть про это его благодеяние… И Иван тоже хорош – из-за него шишка вон на затылке!

На самом деле Марту волновала только Ксюша. Наверное, Марта ее ненавидела. Она никак не могла понять, чем же она хуже Ксюши. И почему она не такая, как Ксюша.

Ксюша – противоположность Марты, тоже ее зеркальное отражение. Вернее, некая причудливая проекция, поскольку вес Ксюши – сорок пять килограммов… Размер обуви – тридцать четвертый (!!!).

У Марты – 41, у Ксюши – 34. Боже мой, боже мой! 41 и 34. День и ночь.

У Ксюши – ангельский голос, Олег даже как-то сравнил его с «небесными колокольчиками». То есть нечто дивное и неземное… Недаром Ксюша работала администратором в салоне красоты. Она снимала телефонную трубку и лепетала: «Алло! К какому мастеру вас записать? Стрижка или укладка?» – «Налысо побрить!» – рявкнула тогда Марта. Это был один-единственный раз, когда она звонила на работу Ксюше. Без всякого повода, просто послушать голос соперницы…

У Ксюши были светлые, мягкие, послушные волосы, словно покрытые серебряной пылью. У Марты, как уже упоминалось, – нечто, совсем не напоминающее волосы. Сноп сена, пук проволоки, веник, мочало, рулон пакли…

Ксюша никогда не ругалась. С ее губ, напоминающих цветочные лепестки, никогда не слетало грубое слово. Представить, чтобы Ксюша сказала «дерьмо» или «твою мать», – было невозможно. Если Ксюше в общественном транспорте наступали на ногу, она плакала. Слезами, напоминающими хрустальные шарики.

Ксюша была трепетной и возвышенной. Это она придумала имя сыну – Светозар. (Если бы у Марты родился сын, то она бы назвала его, ну… да хоть тем же Ванькой бы назвала, но уж точно – не Светозаром, не Лучезаром и стопроцентно – не Пересветом.)

Ксюша и Марта.

День и ночь. Небо и земля.

Ксюша не ведала, что Олег собирается лишить Марту квартиры. «Если бы я знала, что Олежек задумал, то я бы не позволила ему это сделать!» – с хрустальными слезами на дрожащих ресницах сказала она Марте. «Я знал, что ты мне не позволишь это сделать, – с беспредельной нежностью в глазах обратился к своей новой жене Олег. – Этот грех на мне. А ты ни в чем не виновата, Ксюша… А ты, Марта… прости меня!»