очень большая редкость, два мага в одной семье.

— Ты сказала, что Тайко твой брат.

— Да. Честно говоря, я думала, у нас уникальный случай, — улыбнулась Рута. И зачем она только завела этот разговор? Нужно было сменить тему. — А кто же снимет печать тебе?

— Если будешь хорошо себя вести, то могу доверить это дело тебе, — усмехнулся Идан.

Комок в животе подпрыгнул.

— Ладно.

Рута повернулась к огню. Сделала глубокий вдох, медленный выдох и начала читать клятву по памяти.

«Клянусь всеми богами и богинями, беря их в свидетели, исполнять честно, соответственно моим силам и моему разумению, письменное обязательство: считать Главу светлой школы наравне с моими родителями, почитать его, верить ему, идти за ним.

Воздерживаться от причинения всякого вреда и несправедливости, не использовать магию в дуэлях и драках.

Чисто и непорочно буду я проводить свою жизнь и свою магию. В какой бы дом я ни вошла, я войду туда, будучи далека от всякого неправедного и пагубного.

Что бы я ни увидела или ни услышала касательно жизни людской из того, что не следует когда-либо разглашать, я умолчу о том, считая подобные вещи тайной.

Мне, нерушимо выполняющей клятву, да будет дано счастье в жизни и в магии, слава у всех людей на вечные времена, преступающему же и дающему ложную клятву да будет обратное этому во благо людей, во имя мира, во славу богов».

— Раздевайся, — буднично произнёс Идан.

Рута нахмурилась. Да что он себе позволяет!

— Что?

— Где у тебя печать?

— Там, — она подняла руку и согнула её в локте, коснувшись лопатки.

— И как я, по-твоему, коснусь её, когда ты в одежде?

— Да, ты прав, — сказала она, садясь на лавку.

Идан и не думал отворачиваться.

Тогда она встала, обошла лавку, села к Идану спиной, сняла рубашку и, прижав её к груди, легла на живот.

— Обхвати лавку руками, сцепи их крепко. Если боишься, что не выдержишь, могу привязать.

— Выдержу, — буркнула Рута, отворачиваясь.

Она сжала челюсти и зажмурила глаза.

Боль пронзила. Девушка хотела уже закричать, но сразу за ней пришёл лёгкий холодок, и боль поутихла. Рута всё ещё лежала, прислушиваясь, не вырвется ли сейчас из её тела мощным потоком магия, не побежит ли по венам горячая кровь, не замерцает ли воздух вокруг.

— Всё нормально? — спросил Идан.

— Да, нормально, — ответила Рута, села на лавке, нацепила рубашку.

— Сделаешь это?

— Что?

— Снимешь мою печать?

— О… да, конечно, давай.

Идан, глядя на очаг, прошептал слова клятвы и сунул меч в огонь, потом снял рубашку.

Рута отвела взгляд и пялилась на раскалившийся набалдашник, пока парень не занял положенное место.

— Привязать тебя? — решила подколоть его Рута.

— Смеёшься? — хихикнул Идан. — Похоже, не так уж это и больно, раз ты уже можешь шутить.

— Сейчас узнаешь, — она взялась толстой тряпкой за железо и зачерпнула в мешке серый порошок.

— Эй! — окликнул Идан. — Если сделаешь что-то не так, я тебя убью.

— Молчи, — огрызнулась Рута и, выхватив из огня меч, коснулась на одно мгновение красной паутинки на коже Идана и сразу присыпала шипящую кожу порошком.

Парень шумно выдохнул.

Рута отложила меч и отряхнула ладонь от порошка.

— Я всё ещё жива, — улыбнулась она.

— Пожалуй, да, — согласился Идан. — Зови следующего. Сегодня у меня много работы.

— Могу тебя подменять.

— Не нужно. Я справлюсь. Раз уж взялся за это, — засмеялся он, и Рута кивнула.

— Как скажешь.

6. Маг смел и решителен, он не имеет права на слабость

Рута шла по канату. Вернее, нет, не шла. Она бежала! Быстро-быстро перебирала ногами. Она удивлялась сама себе. Неужели смогла? Шесть лет после падения она не подходила и близко к канату, а публика ждала. Иногда даже просила, дружно выкрикивая: «Канат! Канат!», но Рута не выходила. Воздушные трюки, трапеция — всё, что угодно, но только не канат. И вот теперь она бежала туда, откуда на неё смотрели часы на Башне Времени, но секундной стрелки всё не было, а Рута уже устала, её дыхание сбилось от скорости и волнения. И тут перед самым лицом мелькнуло чёрное крыло, и блестящие глаза уставились на неё. Она вскрикнула и проснулась.

Но дыхание всё ещё было частым и хриплым. И это было не её дыхание. К нему примешивались обрывистые стоны. Она села и огляделась. Гойка не разрешала гасить на ночь факел, поэтому Рута сразу же заметила, как мечется Кази на сложенной в виде подушки шкуре. Лицо подружки покрылось потом. Она часто дышала и мычала сквозь сон что-то невнятное.

— Кази, Кази! — потрясла её Рута.

Гойка тоже проснулась, но Кази не реагировала.

— Я позову Тайко, — сказала Рута и вышла из прогревшейся кельи в прохладный и сырой коридор. Осторожно сделав несколько шагов в полной тьме, она нащупала поворот, ведущий в пещеру, где поселились мальчишки из клана умников, но тут по стене скользнула тень, послышался шорох и из-за поворота вышел с факелом Идан. Он приблизил факел к её лицу.

— Рута? Ты чего?

— Я за Тайко. Там Кази, ей плохо.

— Идём, — сказал Идан и прошёл вперёд. Рута — за ним.

Парень присел возле Кази, приложил ладонь к её лбу, а потом сказал:

— Кази… Проснись.

Девушка сразу перестала метаться и открыла глаза. Увидев над собой Идана, она ойкнула и, подтянув ноги, прижала их к себе.

— Тихо, это я, Идан.

— Кази! — Рута подскочила и принялась вытирать взмокшее лицо подруги. — Тебе приснился кошмар? Я не могла тебя разбудить.

Но Кази не отвечала, только трясла головой. Волосы на ней спутались в настоящее гнездо, и Рута бережно приглаживала их, когда вошёл Тайко.

— Что случилось, Рута? Я услышал твой голос. Кази? Что с тобой?

— Ничего страшного, — сказал Идан, поднимаясь. — Кошмарный сон. Такое бывает.

— Нет, у неё жар, — возразила Рута. — Она горит.

— Я вынесу тебя на воздух, — сказал Тайко, растолкав Идана с Рутой, и наклонился к постели Кази. — И не возражай!

Он поднял её на руки и вышел из кельи.

— Присмотри за ней. Вот, накинь это, — сказала Рута, догнав