внутренней обстановке, шел сильный дождь со снегом, видимость на дороге была отвратительная. Моя Таня была человеком очень верующим, поэтому заключила, что «нечистая сила» хочет помешать нам добраться до цели. Но с Божьей помощью, мы прибыли на место. Масштабы больницы, автомобильные заторы на ее стоянках и количество людей у приемного отделения в ранний час подчеркивали размеры проблем с онкологическими заболеваниями в целом. Тут я увидел большое людское горе, объединяющее разных людей, независимо от достатка, национальности, пола, возраста и социального статуса. Над суетливо циркулирующим столпотворением как будто висела незримая туча, кишащая ангелами смерти, высматривающими своих подопечных. В этом «Вавилоне» было много колясочников, которых перемещали родственники, страшная худоба отдельных представителей этого человеческого скопления говорила мне о том, что дни их сочтены. Я тогда не знал, что такое исхудание ждет и меня, что такими будут последствия и химиотерапии, и лучевой, но это не обязательный признак скорой смерти человека. По моим понятиям, известные мне люди, умершие от рака, незадолго до смерти сильно похудели, поэтому во мне жило такое представление. Но я наконец попал в место, в котором знают, как лечить рак! До сих пор со стороны медиков не было предпринято ни одного действия, направленного на лечение меня.

Вообще, мне показалось, что онкологи на местах – бутафорская должность. За все время, что я нахожусь на учете, врач не взглянул ни разу на место опухоли, не поинтересовался моим самочувствием, ходом лечения. Во время приемов он производил впечатление равнодушного, усталого человека, отбывающего повинность. Я сам себе назначал обследования, например, КТ головы и горла, приходил к нему, и он без вопросов оформлял мне эту процедуру (по бюджету, бесплатно), так было и с КТ грудной клетки и легких. Я попросил, он сделал. Сложилось впечатление, что знания этого врача не выходят за рамки должностных инструкций и находятся на уровне общих понятий, которые можно почерпнуть из интернета, или, не дай Бог, получить из собственного опыта.

Удивительно, как человек быстро адаптируется к условиям в экстремальные моменты. Только что я удивлялся пестроте и количеству людей, связанных общей бедой, и вот, спустя время, уже чувствую себя их неотъемлемой частью. Исчезает тревога, страх перед неизвестностью, голова начинает работать деловито и обыденно, ища ответы на текущие вопросы. После мытарств по поликлиникам общей направленности, в онкологическом центре, я убедился, организация обслуживания пациентов была на высоком уровне. Согласно предварительной записи получаешь талон, через непродолжительное время следовал вызов к одному из многочисленных окошек регистратуры, в котором после оформления выдавали талончик уже к конкретному врачу с указанием кабинета.

Так я попал на прием к своему лечащему ЛОР-онкологу, к которому приписан и по сей день. Вообще-то непосредственно к лечению он не имеет ни малейшего отношения, он как бы является продолжением того «бутафорского», из поликлиники по месту жительства, только с лор-специализацией. Почему я так отзываюсь о нем? В целом к нему претензий нет, но… Больные тонко чувствуют отношение к себе доктора, ловят на лету его взгляд, распознают нотки интонации. В этом случае наше знакомство началось с того, что врач бесцеремонно не пустил к себе в кабинет мою спутницу. Может, так и нужно, и правильно, но сделать это можно было корректнее, мягче, с учетом того, что люди впервые оказались в подобном заведении, хозяева которого подобны богам, на которых уповают и больные, и их поддержка. И тот факт лишний раз подчеркивает ранимость невольников, которых обстоятельства пригнали сюда в поисках последней надежды.

Вопреки ожиданию, какого-то дотошного изучения моей болячки не было, доктор бегло осмотрел горло и предложил пройти с ним в соседнюю, затемненную комнату, где при ярком свете медицинского «пюпитра» взял образец ткани из больного места для исследования. Вся процедура заняла считанные минуты, гораздо дольше длилась писанина, видимо, положившая начало истории болезни. Спустя время вышедшая медицинская сестра объяснила порядок дальнейших действий и выдала талон на прием через две недели. Я рассчитывал на большую оперативность. Деньги могли существенно ускорить начало лечения, но качество – нет. Время, существенный аргумент, пренебрегать которым не стоит. Я же, в слепой вере на лучшее, пустил все на самотек. При этом какая-то жаба шептала, что умирать, платя при этом, глупее не придумаешь, потому что был убежден в неизлечимости рака горла. То, что я терял время до первого направления к онкологу, еще как-то можно понять и оправдать, но после получения вердикта на проведение биопсии нужно было записываться на прием в онкологический центр платно. Да, лечение в этом случае было бы платным, но были бы выиграны, по моим подсчетам, почти два месяца, а всего, по незнанию, я потерял четыре месяца, – срок, которого хватило бы при некоторых видах онкологии умереть несколько раз. Уж, коль скоро такова наша реальность, нужно подключать денежный ресурс, в этом случае он будет оправдан. Да и сумма потребуется для большинства посильная.

Мы с Таней отправились домой коротать время. Через четырнадцать дней будет поставлена точка в моем диагнозе, а до тех пор не могло быть и речи, чтобы продолжать жить, забыв об этом. Я продолжал надеяться!

Надо сказать еще вот о чем. Моя Таня глубоко верующий человек. Она регулярно посещала православную церковь, соблюдала посты, исповедовалась и причащалась. Я, будучи крещеным в православии, часто бывал в храмах вместе с ней и так же, как и она, исповедовался и причащался. А когда заболел, делал это почти на регулярной основе. Не буду лукавить, самостоятельно, без своей Тани, я бы никогда не дошел до храма. По сравнению с ней моя вера в Бога легковесна. Наверно потому, что стараюсь ее постигнуть разумом, путем логических рассуждений. Здесь же нужно нечто другое, наверное, необходимо обладать, что называется, даром Божьим. Принять веру как духовную аксиому мне, обладателю технического склада ума, очень непросто. Из этого вытекает внутреннее раздвоение, возникавшее при посещении православного храма: с одной стороны такой я, а рядом дорогая мне женщина, очень образованная и умная, которая без тени сомнения верит в Господа.

Впрочем, я послушно исполнял ее наставления, касающиеся православных таинств, и даже получал от этого удовлетворение. А когда заболел, мое материалистическое мировоззрение изрядно пострадало, и я уже не смотрел пустыми глазами на иконы святых, когда просил возле них помощи в исцелении. Конечно, в часы испытаний многие атеисты поступались своими принципами и обращались к Богу. Поражает другое – как естественно, без внутренних разногласий, это произошло! Словно, оказавшись на грани, за которой зияла пугающая неизвестность, мы осознаем свое бессилие и