— Ааа! — издевательским голосом тяну я. — Ну раз по инструкции… Тогда будем считать, что провел. Слушай, я побежал, а то вон, судя по звукам, Толя решил в гордом одиночестве ящик с автоматами сюда допереть. Заработает мальчонка грыжу, где ж я второго такого искать буду? Да и ты, собственно, вполне мог бы помочь…

Шустренько, что называется «в темпе вальса», перетаскав и разложив на полу и на полках стеллажа почти все полученное со склада, прихватив с собою только пару «Леших», одну коробку с «Туманом», оба подствольника, сумки с минами и мешок с детонаторами, проводом и подрывной машинкой, выходим на улицу к машине. Перегрузив все в салон УАЗа, я прощаюсь с Игорем и вручаю ему стопку сложенных пустых мешков.

— Ты уж не сочти за труд, верни их парню. А то еще решит, что мы зажилили.

— Верну, не переживай.

— Ну, тогда до скорого!

— Ой, мля! Ты чего это понаделал, Ремба несчастная?!

Я валюсь на койку и начинаю в голос хохотать.

— Не. Ну, чо ты ржешь-то? Чего не так?

Вид у Толи весьма озадаченный и смущенный. Ну да, он же только что уверенно сообщил мне, что тоже прекрасно знает, как пользоваться «Туманом» и даже без каких-либо сомнений взялся это умение продемонстрировать. В результате стал похож то ли на актера, играющего на детском утреннике роль тигра, то ли на вышедшего на тропу войны команча, у которого под рукой оказалась только черная краска.

— Ты где такому научился, олух царя небесного?!

— В кино видел, — еще больше смущается Анатолий. — Хорошее кино, еще до Большой Тьмы снимали. Там у главного героя враги дочь украли, а ему велели какого-то типа грохнуть, а то, мол, убьют дочку. Ну, а он, короче, как давай этих, кто украл, валить…

Нормально, еще не хватало, чтобы мне сейчас в лицах «Коммандо» пересказали.

— Стоп, похоже, я этот фильм тоже когда-то видал! Американский, да?

— Какой, на фиг, американский?! — даже обижается напарник — Русский. «День Д» называется.

О, как, блин! Правильно, видать, говорили: «Искусство вечно», мать его!

— И чего, ты решил, что именно так, как в том фильме, и надо лицо красить?

— А что, разве нет?

— Понятно… Ладно, Курсант, слушай краткий инструктаж по маскировочному защитному окрашиванию. Начнем с самого простого. Как считаешь, на кой оно вообще нужно?

— Ну, — Толя поскреб лапищей затылок. — Наверное, чтобы лицо не видно было.

— Молодец. Правильно мыслишь. Человеческое лицо — очень хорошая мишень — светлый овал на темном фоне. Его даже ночью видно на больших расстояниях. И главная задача окрашивания — сделать его невидимым для врага, размыть его очертания, исказить их. И тогда тебя даже днем и практически в упор могут не заметить. Но вот так, как это сделал ты, ничего толкового не получится…

Отобрав у него коробку с крем-краской и отправив умыться, я начал рассказывать Толе основные правила нанесения маскировочного грима: как надо сначала закрасить светлым, «тоновым» цветом по сезону все лицо, уши, шею и даже тыльные стороны ладоней. Потом максимально затемнить самые выступающие, а значит и наиболее освещенные, части лица: лоб, нос, скулы и подбородок. И уже в последнюю очередь добавить немного линий и пятен промежуточных оттенков. Одновременно с рассказом я, усевшись за стол и поставив перед собой снятое со стены в душевой старенькое зеркало, показывал ему, как это все должно выглядеть на практике, разрисовывая свою собственную физиономию.

— Ну, как? — спросил я у него, наведя последние штрихи.

— Жуть какая-то. Рожа, как у кикиморы болотной.

— Понимаешь, Толь, нужно максимально деформировать очертания твоей физиономии, чтобы она была похожа на что угодно, но только не на человеческое лицо. Не на светлый овал, на котором четко видны два глаза, рот и нос. Вот как у меня сейчас. И еще, в природе нет прямых, симметричных линий. Именно поэтому вот эти твои «тигриные полосы» никуда не годились. Они бы сразу наблюдателю в глаза бросились. Понятно?

— Угу. Слушай, Миш, так это, выходит, нам надо где-то маленькое зеркальце надыбать. Не тащить же с собой это?

— Молоток, Курсант! На лету схватываешь! Вот этим завтра поутру и займешься. А я думать по поводу нашей вылазки буду. А пока пойду, тоже сполоснусь, нечего народ пугать.

Уже смывая над раковиной краску с лица, я слышу Толин вопрос:

— Кстати, слушай, Миш, а кто такая эта твоя Ремба?

— Не «такая», а «такой»… Да так, был когда-то давным-давно, еще до Тьмы, типан один. Такой же балбес, как и ты. Тоже думал, что сильно крутой, но со стороны в глазах понимающих людей выглядел довольно глупо.

— Да ладно тебе, я ж исправляюсь, учусь.

— Ха, попробовал бы ты не исправиться!

После этой моей фразы, звучавшей то ли предостережением, то ли прямой угрозой, Анатолий предпочел оставить эту скользкую тему и предложил пойти пообедать. Нормальный обед мы из-за суеты на складе, а потом в Комендатуре пропустили, до ужина было еще далеко, и закинуть чего-нибудь на зуб хотелось уже вполне ощутимо. Благо в свете достигнутых с Убивцем и Четвертью соглашений, кормежка нам с Толей полагалась бесплатная. Так почему бы этим нагло не воспользоваться?

После плотного перекуса я снова собрал свою «гвардию» под навесом на заднем дворе. Сегодня буду минно-подрывному делу их учить, а конкретно — работе с МОН-50. А почему, собственно, нет? Пока «учебные пособия» под рукой есть — надо пользоваться. А то еще потратятся на какое-нибудь «богоугодное» дело. Не на пальцах же объяснять потом?

— Вот, хлопцы, глядите. Это — противопехотная осколочная мина направленного действия МОН-50, — я вынимаю МОНку из сумки и укладываю ее рядом с собой на лавку. — Весит она два кило, сам корпус у нее пластмассовый, а внутри — заряд взрывчатого вещества и что-то около полутысячи уже готовых поражающих элементов. Ну, они на шарики или ролики от подшипников похожи, в разных по-разному.

— А на кой такие сложности? — интересуется Шуруп.

— Да тут, Саня, все просто. Согласись, та же «эфка» рвется, как бог на душу положит? То нормально все, метров на тридцать вокруг чуть ли не траву осколками состригает, а то просто на две половинки разлетится, и кирдык. Так?

— Ну, да, — согласно мотает тот головой.

— А тут — никаких проблем: взрыв, и в сторону противника летят пятьсот уже готовых осколков. Дальность разлета этих самых шариков-роликов…

— Пятьдесят метров? — делает предположение Толя.

— Ну, вообще-то, да. Правда, официально, «пятьдесят» — это, дистанция гарантированного поражения. Хотя врать не буду, если зона поражения и меньше, то ненамного. Причем выкашивает она на этой дистанции все, в секторе чуть больше пятидесяти градусов по горизонту и на высоту от пятнадцати сантиметров до четырех метров.