Я двинулась к сестре, но тут ко мне подошел мужчина.

– И снова здравствуйте.

Я его узнала.

– Прошу прощения за ошибку. – Он протянул мне руку. – Я понятия не имел, что вы дочь Джона. Я Роджер.

Он пожал мою ладонь крепко, будто я была взрослой. И еще мне понравилось, что он назвал меня «дочерью Джона».

– Приятно познакомиться, – ответила я.

И что говорить дальше?

– А вас, кажется, зовут Александра?

Я кивнула. Роджер тоже кивнул.

– Значит, вы больше не разносите угощенье? – продолжал он.

– Меня уволили.

Он усмехнулся.

– Из-за туфли Моники?

– Я ее испортила.

Роджер снова усмехнулся и кивком указал на Монику, которая стояла у лестницы рядом с Джоном.

– Не волнуйтесь, – сказал Роджер, – это наша практикантка. Вряд ли туфли были дорогие.

– Вы ее коллега?

– Пожалуй, можно сказать и так. Я старший партнер.

Будь супервежливой с моим боссом.

Мы неловко стояли и глазели на Джона с Моникой. Тот, должно быть, сказал что-то смешное, потому что Моника запрокинула голову и расхохоталась. Какая длинная у нее шея. Я поискала взглядом маму и нашла ее возле стола: она счищала объедки с тарелок.

– Мне нужно идти, – ответила я. – Помогу маме убрать со стола, тогда она сможет потанцевать с Джоном.

– У меня есть идея получше. – Джон улыбнулся, и я впервые заметила бледные усики над его верхней губой и то, как косят его глаза, когда он смотрит на меня.

– Потанцуйте со мной. – Он протянул ко мне руки.

– Не могу. Я не умею танцевать, правда-правда.

– Чушь. – Он подошел ближе, обхватил меня за талию, и я невольно загордилась, хотя он был старый и пьяный. Джон просил меня быть повежливей с боссом, вот я сейчас с ним и потанцую.

Мы покачивались под музыку. Роджер не то мурлыкал что-то себе под нос, не то тихонько булькал – казалось, будто у него в горле пузырится шампанское.

– Нормально? – спросил он.

– Ага.

– Вот и отлично. – Он кивнул.

Мне хотелось, чтобы Джон обратил внимание на то, как я танцую, но он болтал с Моникой. Бен тоже не смотрел, а мне так хотелось, чтобы он понял: я нравлюсь взрослым мужчинам, которые разбираются в жизни. Но на меня глядела только мама; еще не хватало, чтобы она заметила, что я так и не сняла бабушкино ожерелье, и устроила мне скандал! Я весело ей махнула, и вдруг Роджер увлек меня в сторону.

Мы очутились в неосвещенной части сада. Роджер крепче обнял меня за талию. На свету он держал дистанцию, а тут прямо прилип ко мне. Я попыталась увести его обратно, но у меня ничего не получилось.

– Люблю аппетитных девушек, – проговорил он, дыша на меня креветками. – Не то что все эти современные доски.

Потные пальцы Роджера шарили по моей спине. Я у себя дома, в своем саду, вокруг куча гостей. Болтают, смеются. Чего мне бояться?

– Вот уж не думал, что здесь будет такое лакомство, – продолжал Роджер.

Где же мама? По-прежнему у стола, собирает грязную посуду на подносы. А Джон? Болтает с Моникой. Положил ей руку на талию, словно сейчас уведет вверх по лестнице.

Роджер с силой прижал меня к себе. Ладонь его скользнула с талии вниз и сейчас лежала почти у меня на заднице.

Я встала как вкопанная.

– Мне правда надо идти помочь маме.

Рука Роджера спустилась еще ниже, сердце у меня заколотилось, дыхание сбилось; мне казалось, будто я вижу себя со стороны по телевизору: «Лекс, этот мужик лапает тебя за жопу!»

Он гладил мою задницу, дыша в лицо перегаром; кровь стучала у меня в ушах.

«Наступи ему на ногу! – завопило чудовище внутри меня. – Врежь локтем по носу. Пни коленом по яйцам. Толкни к дереву, воткни сучок в глаз».

Голос и силы вдруг вернулись ко мне: легкие мои наполнились воздухом, и казалось, что если я сейчас же его не выпущу, то непременно лопну.

Я высвободила руки и с силой отпихнула Роджера.

– Отвали!

– Что с тобой? – Он покачнулся.

– Ты меня лапал!

– Что за чушь!

– Ты схватил меня за жопу!

– Разве можно так говорить?

– Пошел на фиг, не хочу я с тобой танцевать.

Сад затих. Все взгляды обратились к нам. Роджер мигом схватился за сердце: может, ему стало стыдно за то, что лапал пятнадцатилетнюю?

– Что с вами, босс? – крикнул кто-то.

Роджер согнулся и часто задышал.

– Мне что-то нехорошо, – просипел он.

Ну все, теперь меня же и выставят виноватой. Ничего, прорвемся. К нам подбежали Джон с Моникой, и я впилась в нее ненавидящим взглядом. Сучка в туфлях. Дурацкая практикантка.

– Что случилось? – воскликнула Моника.

– Я тут ни при чем.

Она положила руку мне на плечо.

– А чего тогда кричала?

Я стряхнула ее ладонь.

Мы обе уставились на Роджера, который, согнувшись пополам, хватал ртом воздух, точно выброшенная на берег рыба. Я на миг представила, как Джон возьмет его за горло и задушит. Вот бы он еще при этом орал: «Что ты сделал моей дочери? За что она так тебя обругала?» Но, разумеется, ничего подобного не произошло. Наоборот, он обнял Роджера за талию и сказал:

– Видимо, что-то спровоцировало приступ астмы.

– Пить надо меньше, – отрезала я.

– А ты бы помолчала. – Джон сердито посмотрел на меня.

Роджер упал на принесенный Моникой стул. Джон похлопал по карманам его пиджака и нащупал ингалятор. Принесли стакан воды; вскоре вокруг нас собралась небольшая группа гостей. Какая-то женщина заботливо укрыла Роджера своей шалью. А он сидел, закрыв глаза, как ни в чем не бывало, и дышал с присвистом.

– Что случилось? – спросила подбежавшая к нам мама.

– Он прикидывается, – ответила я.

– У него тяжелая астма, – ледяным тоном пояснил Джон.

Все уставились на меня. Вот так, наверное, и чувствуешь себя, когда за тобой вот-вот погонится толпа.

– Чего вылупились? – огрызнулась я. – Я ему ничего не сделала.

– Следи за языком, Александра, – одернул меня Джон.

Мама посмотрела на сипевшего Роджера.

– Так в чем дело?

– Он распустил руки, – ответила я, – а виновата я.

Роджер театрально захрипел, и гости по новой захлопотали вокруг него. Не замерз ли он? Может быть, принести плед? Не позвонить ли в скорую? Роджер лишь качал головой и шептал: «Все в порядке, не стоит беспокойства». Джон с улыбкой похлопал его по плечу и обернулся к собравшимся: