Рядовые дружно рухнули на землю.

— Убивать вас не будем, — стал объяснять им Мурад. — А вот машину возьмем. Она нам нужнее.

Когда началась стрельба, сержант Бекбабаев, стоявший за машиной, опустился на четвереньки и быстро скатился с дороги в кусты гребенщика — неприхотливого жителя солончаков. Забравшись в глубину зарослей, он плотно прижался к земле и застыл. Он видел все, что произошло.

Когда к посту примчалась машина полковника Пирбабаева, сержант быстро и точно доложил ему о происшествии.

К этому времени Пирбабаев уже определил позицию. Пытаться брать беглецов живыми не имело смысла. Более того, даже попытка хоть одного из них сдаться на милость властей должна быть пресечена. Любой допрос преступника ничего хорошего не сулил. Охрана зиндана, которая так по-дурацки подставилась, не могла быть оправдана. А любое обвинение в ее адрес касалось самого полковника Пирбабаева, который и будет отвечать по всей строгости перед Ашхабадом за неимением в живых других ответчиков. Спасти его репутацию могла только версия о том, что нападение на охрану зиндана и освобождение преступников — дело рук их сообщников, остававшихся на свободе. Теория заговора могла объяснить самые сложные моменты происшедшего.

Выстраивая схему возможных оправданий, Пирбабаев учитывал все, кроме одного. Попытка представить существование враждебной режиму великого туркменбаши организации и ее успешные действия против властей задевали интересы службы государственной безопасности и ставили в щекотливое положение генерала Сарачоглу.

— Ты не устал? — спросил Мурада Андрей. — Давай, сменю.

— Э, дорогой, я не устал, но тебе покататься дам.

Мурад притормозил, и они поменялись местами.

Андрей плавно взял с места, в несколько секунд положил стрелку спидометра вправо набок. Дорога, ровная, как натянутая лента транспортера, наматывалась на колеса с бешеной скоростью.

Но как быстро ни гнал машину Андрей, некто двигался за ним еще быстрее. В зеркале заднего вида сперва появились две светлые точки, сверкавшие, как глаза волка в ночи, а потом свет фар догонявшей их машины становился все ярче и ярче.

— Выруби свет, — подсказал Андрею Мурад.

Он сидел, пригнувшись к водителю, и дышал ему прямо в ухо.

Андрей вырубил освещение и поехал, ориентируясь только на ленту асфальта, серебрившуюся в свете луны.

— Крути направо, — подсказал Мурад, когда впереди показался большой дом со светившимися окнами. — Это кишлак Ширинсу.

Андрей свернул на грунтовку и сбавил скорость.

— Дай ближний свет, — сказал Мурад. — Здесь дорога идет по кишлаку и возвращается на шоссе.

— Слушай, Андрей, — Дурды, озабоченно следивший за догонявшей их машиной, вдруг заговорил: — Надо рисковать.

Андрей понял это как предложение увеличить скорость. Ответил не оборачиваясь:

— Дорога ни к черту. Запорем машину, тогда совсем не уйдем.

— Он о другом, — сказал Мурад. — Надо их встретить. Ты только не гони. Сейчас будет сельский магазин. Останови там и выруби свет.

— Давай! — крикнул Дурды. — Здесь хорошо!

Андрей затормозил и остановил машину.

— Бери автомат, — приказал Мурад. — Пошли.

Они были от машины в двух десятках метров, когда узкая кишлачная улица осветилась яркими лучами фар. Преследователи знали местность не хуже Мурада, и их не обманул внезапный маневр беглецов.

— Бей в лобовое! — просипел Мурад. — Я тоже.

Машина преследователей стремительно приближалась.

— Ур! — скомандовал Мурад истошным голосом. — Бей!

Сразу два автомата плеснули свинцовые струи навстречу приближавшейся машине. Зазвенело лобовое стекло. Погасли фары. Темноту ночи теперь разрывали только пульсирующие вспышки автоматов.

Первая же очередь сразила водителя и полковника Пирбабаева. Капитан Атамурадов, сидевший за спиной начальника, сумел вовремя нырнуть на пол. Лишь одна пуля, срикошетив от стойки кузова, оцарапала ему щеку: береженого и Аллах бережет!

Авто преследователей, потерявшее управление, круто свернуло с дороги и с глухим металлическим стуком воткнулось капотом в кирпичную стену магазина.

— Андрей! — закричал Мурад. — Бегом к машине!

Машина вылетела на шоссе. Путь был открыт. Преследователи на хвосте не висели.

Предусмотрительный Сарачоглу сделал то, чего не догадался сделать Пирбабаев, сам устремившийся в лихую погоню: он отдал распоряжение перекрыть трассу и задержать преступников, расстреляв их машину при приближении. Генерал не знал одного: беглецы уже сменили две машины и теперь катили вперед на лимузине с «дискотекой» — с красными и синими мигалками на крыше.

Мурад чувствовал себя удачливым и отважным гонщиком. Удача явно сопутствовала ему в эту ночь, и он старался выжать из нее все что можно. Он верил, что несчастливый орел ломает крылья на взлете, а счастливого — даже пуля охотника не берет.

Пошел дождь. Редкий для этой поры, но благодатный. Мурад включил дворники. Две лапы заерзали по стеклу, разгоняя по сторонам потоки воды. Дорога сделалась мокрой и опасной. Верхний слой глинистой пыли быстро промокал и превращался в скользкую смазку, которая не позволяла колесам без помех бежать по грунту.

Однако Мурад скорости не сбросил.

Впереди, в дальнем свете фар, они вдруг увидели, что дорога перекрыта армейским бронетранспортером, перед которым с оружием в руках стоит жиденькая цепочка солдат.

— Э! — воскликнул с тревогой Дурды. — Смотрите, что там!

— Мигалку! — заорал Андрей, наклоняясь к плечу Мурада. — И вруби сирену!

— Где они включаются?! — Мурад растерянно засуетился, нервно зашарил по панели. — Ну же, ну!

Неожиданно взвывшая сирена ударила по нервам, и тут же по дороге, по пустынным склонам барханов заметались тревожные красные сполохи мигалок.

— Ну же, ну! — Мурад стучал кулаком по панели, словно мог потребовать от тех, кто преграждал им дорогу, освободить проезд. — Не видите, ослы, кто едет?!

А сам судорожным движением выдернул из-под ног автомат и положил на колени стволом к окну.

— Мурад! — прокричал Андрей. — Будь готов свернуть влево. Влево, понял? А мы с Дурды полоснем из автоматов вправо. Может прорвемся.

Однако все обошлось без стрельбы. Бронетранспортер, перегораживавший дорогу, неожиданно тронулся с места и освободил проезжую часть. Должно быть, офицер, командовавший заслоном, решил не рисковать. Со слепящим сверканием мигалок и с диким воем сирены нестись по дороге мог только психованный водитель какого-нибудь местного башлыка, убежденный, что его все должны узнавать издалека. И в таких случаях лучше пропустить преступника, доложив, что он прорвался силой, чем задержать мелкого, но свирепого и злопамятного кутакбаши районного масштаба.