у распростертого тела и наклонилась, чтобы рассмотреть, сильно ли я его приложила, но пробивающийся через дверь свет не позволил увидеть масштаб разрушения.

— Надо бы его в дом занести, — мои слезы капали на лицо поверженного.

— Сначала поцелуй, — отозвался он. — Да не в лоб, глупая. В губы целуй. Сколько просить можно?

— Расскажи — ка лучше, княже, почему ты мне продыху не давал, когда я из города уезжала?

— Ревновал, — он сел. В его глазах полыхали звезды. — Хотел, чтобы не задерживалась. Вернулась до вечерней зари.

— Вот ты чудище сказочное, — стукнула я его легонько по плечу. — Теперь, надеюсь, ничего болеть не будет?

— Теперь не будет.

Перед моим носом появилось кольцо с красным камнем.

— Ах, вот ты какой цветочек аленький, — прошептала я, любуясь красивым колечком.

— Я люблю тебя, Василиса. Выйдешь за меня замуж?

В жизни всякое бывает, правильно заметил Костя. Кто — то на колено встает и руку лобызает, прежде чем кольцо надеть, кто — то его в пирожное засовывает и глаз с него не спускает, чтобы дама без зубов не осталась, а кто — то, как мой князюшка, сидя на снегу и кольцо надел, и в любви признался. А что? Я не против. И крикнула свое «да» так громко, что в лесу с деревьев снег поосыпался. С праздником, мои дорогие!