Профессор наконец собрался с мыслями. Он подался вперед и внимательно посмотрел на Роберта.

– Боюсь, – начал он, – мы не получили ответа по объявлению о поиске твоей мамы в «Механическом вестнике». Полиции тоже пока не улыбнулась удача. Я поспрашивал в деревне – там все ужасные болтуны, но о Селене никто ничего не знает. Никто, кроме священника. Он помнит свадьбу твоих родителей, и я подумал, что смогу найти девичью фамилию твоей мамы в архивах церкви. Но, листая книгу регистрации браков, я обнаружил кое-что очень странное… Там нет страницы, на которой должна была быть запись о свадьбе твоих родителей. Ее вырвали.

Роберт наклонился к нему:

– И что же это значит?

– Это значит, что кто-то нарушил закон, пытаясь скрыть девичью фамилию твоей матери.

Роберт глубоко вздохнул и откинулся на спинку кресла. Одно расстройство!

– Как странно, – сказал он наконец.

– И я так думаю, – согласился Джон. – Может, ты помнишь о ней что-нибудь? Такое, за что можно зацепиться?

Мальчик глубоко задумался. Было кое-что.

– Кажется, папа рассказывал, что, когда они познакомились, мама разговаривала с духами… Играла в театре.

Какая-то дикость. Неужели папа мог такое сказать? Тем не менее Роберт ясно помнил эту деталь.

– На самом деле, – сказал он Джону, – папа мало о ней вспоминал после того, как она ушла. Ну и правильно: чего о ней говорить – это же она нас бросила, а не мы ее. Вот только почему он завещал ей лавку?

– Не знаю, – вздохнул профессор. – Ну, по крайней мере, у нас появилась новая зацепка. Но, честно говоря, я не особо надеюсь распутать это дело. Видимо, Селена – или ее сообщник – уже давно скрывает свое местоположение. – Он откашлялся. – Забавно, конечно… Я ведь и сам прячу свою семью. Может, с Селеной когда-то тоже приключились неприятности, из-за которых ей приходится скрываться.

История Селены казалась все более загадочной. Неужели Джон прав, и мама исчезла не случайно, а пыталась спрятаться от неизвестной беды? И как тут узнаешь правду…

– Так или иначе, Роберт, как бы мы ни старались, в отсутствие новой информации мы мало что можем сделать, – заключил профессор.

Мальчик заерзал на кресле.

– И что же это значит?

– Полагаю, это значит, что ты стал сиротой, – вздохнул Джон. – Но у меня есть решение этой проблемы…

– Какое, сэр?

Профессор улыбнулся, и глаза за очками-полумесяцами заблестели.

– Роберт, мой мальчик, прошу: никаких больше «сэров». Ты можешь называть меня Джоном или… – Он смущенно кашлянул. – Или даже папой, если хочешь. Мы же почти семья. Об этом я и хотел поговорить… С практической точки зрения… То есть… Я много думал о твоем положении с тех пор, как твой папа… с тех пор, как погиб Тадеуш… и пришел к выводу, что для всех нас, для Лили и для тебя, будет лучше… если я… если я тебя усыновлю. Что скажешь?

Усыновлю.

Роберт даже вздрогнул – так неожиданно было это предложение. Он до сих пор еще не свыкся с новой жизнью в поместье Бракенбридж. А если его усыновят, ему придется всегда вести такую жизнь…

Джон, Лили, да и все остальные так добры к нему. И дом у Хартманов замечательный… Но, судя по тому, что с ними всеми приключилось, жизнь непредсказуема и может круто перемениться в любой момент… Не разумнее ли будет оставить все как есть?

Роберт открыл рот, собираясь ответить, но Джон жестом остановил его.

– Можешь не отвечать сразу. Я поговорю с юристом в Лондоне, и тогда, если ты решишь стать частью нашей семьи, мы подготовим нужные документы.

Профессор облегченно выдохнул, будто наконец сказал все, что хотел.

Роберт не знал, что ответить. Слова вертелись у него на языке, но он не мог их произнести, не мог заполнить звенящую тишину. Он очень любил профессора – так же сильно, как и Лили. Они действительно почти семья. Но слишком уж заметна эта стена между ними – это почти.

– Понимаете, сэр… – начал Роберт и сразу же запнулся, вспомнив, что мог бы назвать его просто Джоном. – Я… Я бы хотел, чтобы вы меня усыновили, но… Но я все еще не смирился с потерей папы. Я не хочу показаться неблагодарным, просто…

Мальчик не знал, что добавить, и боялся ляпнуть грубость. В глубине души он хотел, чтобы Джон стал его отцом, а Лили – сестрой. Но в то же время ему казалось, что этим он бы предал своего папу. А внутренний голос и вовсе ехидно спрашивал: «А вдруг вернется мама? Что ты тогда будешь делать?»

Становиться членом другой семьи как-то неправильно. Куда лучше было бы просто вернуть прежнюю жизнь. Да, Роберт злился на Селену за то, что она бросила его, ушла, не попрощавшись, и до сих пор так и не связалась с ним… Но он – ее сын. И сын своего отца. Роберт не мог его отпустить – по крайней мере сейчас.

Да, мама, видимо, давно уже приняла свой выбор и не хотела его видеть. Они чужие друг другу люди, и, даже если бы Роберту удалось ее найти, семьей бы они не стали. Но он должен продолжать поиски, должен узнать, почему она ушла, должен рассказать ей о том, что случилось. Дать ей последний шанс изменить свое решение или хотя бы услышать ее версию произошедшего. Узнать, как они с папой познакомились, и получить ответы на вопросы, которые остались после его смерти. А пока Роберт представлял себя механизмом без шестеренок – как жить, если внутри так пусто?

Нет, он не примет предложение Джона, пока не найдет свою маму, пока не узнает, куда она пропала. И для начала надо осмотреть часовую лавку. Папа говорил, что мама умела общаться с духами… А что, если Роберт унаследовал этот дар? Что, если силуэт в окне лавки был духом? Мальчик решил пойти туда сегодня же ночью и все разузнать. Джон уедет в Лондон, у механоидов кончится завод, Лили будет спать – никто и не заметит его отсутствия.

– Я пока что не готов бросить поиски Селены, – сказал Роберт. – Прежде чем открывать новую дверь, надо закрыть старую.

Он резко встал и развернулся. Напоследок мальчик посмотрел на Джона – тот улыбнулся ему, но взгляд за стеклами очков остался печальным.

* * *

Днем Лили зашла в комнату папы и увидела, что тот собирает вещи.

– Уже уезжаешь? – спросила она, наблюдая за тем, как Джон аккуратно складывает рубашки в чемодан.

– Приходится. Юбилей через четыре дня, я боюсь не успеть закончить в срок.

Девочке не хотелось отпускать папу одного.

Малкин ткнулся лбом ей в ладонь.

– Возьми нас с собой, – попросила Лили, поглаживая лиса. – Мы поможем с работой.

– Мне поможет Капитан Спрингер. У него практический склад ума.

– У нас с Робертом тоже практический склад ума.

– Лили, я не хочу ругаться. У меня нет времени, надо сложить вещи, а не то опоздаю на дирижабль. – Он нервно скомкал рубашку и запихнул ее в чемодан так. – Вы с Робертом все равно не успеете собраться вовремя.