Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Арнетти? — в имени прозвучал невысказанный вопрос.
— Я тут… того… в дамскую комнату ходила, — сообщила и похромала к дивану.
— Куда?
— В дам… эм, в туалет.
— Понятно, — Бернар отступил, пропуская её к спальному месту и не сводя цепкого изучающего взгляда, хорошо ощущающегося даже в полумраке. — Вам следует быть осторожнее.
— Я осторожна.
— Мне не хотелось бы, чтобы вы покалечились ещё больше.
— Я не настолько неаккуратна, — Арнетти улеглась, накрылась одеялом, и Бернар неожиданно потянулся его поправить. Хорошо хоть, не подоткнуть. — Спасибо.
— Не за что. Доброй ночи.
— Доброй ночи.
Бернар ушёл — а ходит-то тихо, человеческим слухом не всегда звуки его шагов улавливались, — и Арнетти закрыла глаза и попыталась всё-таки заснуть.
Как говорилось в известной сказке, утро вечера мудренее.
Часть 7
Разбудило поутру пронзительное петушиное кукареканье, сработавшее почище звонка будильника на телефоне. Открыв глаза, Арнетти несколько минут ошалело таращилась на незнакомую обстановку и силилась сообразить, где она, какого лешего происходит и откуда взялось это громогласное ку-ка-ре-ку.
Петух.
В лесу.
Понятно, что оборотни Медвежьего угла вряд ли живут одной лишь охотой и сбором ягод-кореньев, да и на ужин накануне подавалось не только мясо, но чтобы ещё и курятник в чаще лесной держать? Хотя, может, на самом деле не такая уж тут и чащоба непролазная, как показалось вчера во время ливня.
— О, вы проснулись! — на пороге кухни появилась Ринда, разрумянившаяся, в белом переднике поверх платья и в чепце на тёмно-каштановых волосах. — А папа как раз ушёл недавно, ваше письмо русалкам понёс.
— Бернар… господин Бернар уже ушёл? — удивилась Арнетти, осторожно приподнявшись на неудобном ложе.
— Да. Чуть свет, а он уж собираться начал.
Арнетти села, оглядела комнату. Занавески ещё задёрнуты, но за окнами светло и тихо, дождь не шумит. Парадный вход здесь, однако покинуть дом, не потревожив спящего в гостиной человека, можно через вторую дверь на кухне. Правда, лестница всего одна и в любом случае Бернар шёл через гостиную…
А, ладно. Чего себе голову забивать всякими мыслями идиотскими? Арнетти не стройная соблазнительная красотка и давно уже не юная, чтобы воображать, будто каждый оборотень мужского пола обязан её домогаться. Кабы была она нынче помоложе да похудее, как когда-то, вот тогда и можно было бы дать волю фантазии. Да и в возрасте Бернара за юными прелестницами уже не больно-то бегают. Есть те, кому бес и в почтенные года в какую-то там голову неслабо так ударяет, но не настолько их много.
— Он во второй ипостаси отправился к русалкам?
–Да, как же иначе-то? Дороги после дождя вон как развезло, человеку не пройти. А нога ваша как? — Ринда приблизилась к дивану и Арнетти откинула одеяло, обозрела собственную щиколотку. Вроде выглядела лучше и наметившаяся было припухлость спала.
И впрямь чудодейственная мазь.
— Надо ещё раз-другой помазать, и вы даже сплясать сможете, — авторитетно заявила Ринда. — Мы каждую вторую седмицу собираемся в большом доме и пляшем до упаду… то есть не все пляшут, только кто хочет и молодые, а остальные музыкантов слушают, беседы меж собой ведут, пьют… и песни поём иногда. Ой, и весело там бывает! Совсем скоро снова соберёмся, как раз перед тем, как туманы опустятся. Хотите с нами? Правда, папа с нами нечасто ходит, он лучше в пивную заглянет, но нас с Беном отпускает.
Так у них тут есть общественные заведения?
— Спасибо за приглашение, но танцовщица из меня… та ещё, — и хотелось надеяться, что к тому моменту она уже будет на полпути к Агатовой чайке.
— Что вы, у нас танцы простые, не как в большом замке, и все на острове их знают с малолетства. Давайте я вам воду принесу.
Умываться пришлось водой из кувшина, сливаемой в тазик, чистить зубы белым порошком — вопросы о его составе Арнетти благоразумно решила не озвучивать, — а после завтракать яичницей с толстым хлебным ломтём. Без привычной утренней чашечки кофе было грустно, но напиток входил в ту категорию экзотики, о существовании которой местные знали, однако сами не потребляли и потому на остров он не привозился. Запив завтрак травяным настоем, подслащенным мёдом, и замазав ногу повторно, Арнетти поинтересовалась судьбой ноутбука. Ринда притащила технику почему-то с кухни — как, когда ноут успел туда перекочевать? — и простодушно сообщила, что положила «штуку» поближе к плите, дабы та высохла скорее.
Приступ паники, случавшийся всякий раз, когда с компьютером было не всё в порядке, всколыхнулся, накрыл на мгновение и тут же схлынул под осознанием, что после вчерашнего приключения сделать хуже печка уже не могла.
— А что делает этот… нубу… ноту…
— Ноутбук, — поправила Арнетти, водрузив верного боевого товарища на придвинутый к дивану столик. — Это… компьютер, с его помощью можно делать… всякие интересные вещи.
— Какие? — Ринда заворожённо следила, как Арнетти открывает ноут.
— Работать на нём… писать, например… в инете сидеть, смотреть кино и сериалы…
— Так это машина?
— Ну… да, — Арнетти пощупала клавиатуру, присмотрелась к кнопкам в попытке понять, что происходит под ними.
С внешней стороны ноут сухой, с внутренней, как ни странно, тоже, только на экране остались тёмные разводы, но и дилетанту ясно, что пребывание под дождём никак не могло пройти бесследно.
— Он не железный, — Ринда осторожно, одним пальчиком, потрогала чёрную оболочку.
— Железо внутри. Платы там, процессор, вентилятор… А сверху пластик.
Надо попробовать включить.
Есть контакт?
Нет.
Чего и следовало ожидать.
А может, аккумулятор разрядился совсем?
Севшая батарея меньшая из бед и не стоило тешить себя иллюзией, будто ею всё и ограничится.
— Он ничего не делает, — заметила девушка.
— Потому что маловероятно, чтобы ноутбук благополучно пережил прогулку под ливнем, — Арнетти вздохнула с досадой.
Она всегда всё копировала, особенно тексты, и не по одному разу, так что всё написанное сохранено на других носителях… но вдруг где-то набросок нескопированный своевременно завалялся? И как быть с новым впроцессником? Всё напечатанное перед явлением медведя автору скопировать
