— Какой коньяк? Начнёшь жрать спиртное на такой жаре, через пару часов выхлебаешь все воду и капец, приехали, — невозмутимость безбашенной и явно шизанувшейся от потрясения соседки начинала здорово раздражать. — Включи мозги наконец.

— Если включить мозги… — Гертруда невозмутимо сколупывала с рук засохшую грязь. — Так вот, если включить мозги и посмотреть направо, то можно увидеть небольшую речушку. Там, где вода, там и еда. Это первое. А второе — если включить мозги и начать проникаться ситуацией, то можно и с катушек слететь. Хотя действительно, хреновато.

— Не то слово. Да, действительно, там, где вода — там и еда, а где еда — там и хищники. А у нас даже ножа нет… — начал было я, но осекся. Что-то начинаю истерить. Вот тебе, дураку, перемены и настоящая мужская жизнь, получай без сдачи и не смей возмущаться.

Из зарослей кустарника, доносились хрипы, хруст и чавканье. Такое впечатление, что там жрал баланду батальон свиней.

— Слушай, Максим, принеси мне вон ту палку, — Герда показала рукой на валявшийся рядом с кустами сухой сук. — Или ты боишься?

Нет… это ни в какие ворота, мало того, что хрен знает где нахожусь, так и эту шизанутую со мной занесло. Я посмотрел на Герду и, увидев ее презрительное личико, помедлил и стал слезать с камней. Трусом-то я никогда не был, а вот идиотом уже становлюсь. Куда меня, дурака, несет…

«Вот так тебе, сука… Что ты там еще говорила? Палку тебе… будет тебе и палка. Счас на камне и загну. И три, если захочется, и имя у тебя дурацкое», — подумал я, демонстративно не спеша подошел к жердине, поднял ее и направился обратно. Спокойно дошел до холма и, игнорируя руку девушки, вполне ловко вскарабкался на камни.

— Молодец, — Герда плеснула немного воды на ладони. — Просто умница. А теперь давай вискариком продезинфицируй себя внутри. Наркомовские за храбрость.

Я забрал бутылку и сделал пару больших глотков. А хорош я всё-таки. Похвала девушки грела. И не страшно уже, и тоску как корова языком слизнула. И жить хочется. Все непонятное, творившееся со мной последнее время, исчезло без следа. Я прислушался к себе, и понял, что, несмотря на мандраж, все еще сидевший глубоко внутри, чувствую себя очень бодро и уверенно. Даже огляделся по сторонам в поисках чего-либо полезного, готовый притащить еще кучу хвороста. Только нахрена он? Я вспомнил про револьвер, который сунул за пояс и принялся развязывать узел. Немного оттер поверхность револьвера от грязи подолом футболки и поразился лаконичной красоте и мощи оружия. С одной стороны длинного и мощного ствола была выдавлена надпись СОLТ АNАСОNDА 44 МАGNUМ, с другой — DОUВLЕ-АСТIОN RЕVОLVЕR САТС РТ.

Кольт-Анаконда. Сорок четвертый магнум, полностью из нержавеющей стали. Пушка для мужиков с крохотным членом. Так говорил инструктор по стрельбе в тире. И такой был у шефа. И у него… да, слова инструктора подтверждаются. Жена шефа как-то раз на корпоративе надралась и орала про ущербность своего муженька. Получается, такой артиллерией они компенсируют малый размер оного. Хотя, скорее всего, эту байку запустили завистники, не имевшие подобного чуда.

Мне разок довелось пострелять из похожего пистолета, и приятными свои ощущения я никак назвать не могу. Ствол после выстрела становился вертикально дыбом, грохот был, как из гаубицы палили. В общем, на любителя. По моему собственному убеждению, если кто из такого и может стрелять быстро и прицельно, то только истинные профессионалы. А с другой стороны, на местных хрюшек, каких мы видели сегодня, именно такая гаубица и нужна. Не зря же его для охоты в основном и используют. Буду сейчас, как смогу, чистить. Я посмотрел на Герду. Она как раз вытащила из шорт ремень и нажала на уголок пряжки. С хищным щелчком выскочил треугольный клинок. Герда заметила, что я нее смотрю и ехидным тоном, ставшим для меня уже привычным, сказала:

— Что ты на него смотришь? Чистить надо, и проверь, есть ли патроны. Полную разборку пока не делай, да и нечем. Просто проверь, работает УСМ или нет. Что, я это за тебя делать буду? Не жди. Я женщина. А верёвку давай сюда.

— Сам знаю. Не паясничай. Ты себя в зеркале видела? И не надо изображать из себя слабый пол. На эту тему мы с тобой еще поговорим, кто ты есть и чем дышишь, — огрызнулся я и замолчал. Слова прозвучали донельзя уверенно и спокойно. Это мне очень понравилось. — Надеюсь, ты уже поняла, что мы не на Земле. Где — я и сам не знаю. Зверюги совсем не земные. В общем…

— Это я уже поняла. Миры как-то запараллелились, пересеклись… прорыв. Короче, это все ясно. Тебя на русском языке спросили, что делать?

Гертруда, сидя на камне, принялась ловко расплетать переброшенный ей нейлоновый шнур, при этом даже не поворачивая голову в мою сторону.

— Еще пару часиков и мы на этих камнях превратимся в запеченные куски мяса. Рожай быстрее.

Меня посетило чувство, что странная попутчица давно все решила и сейчас просто старается выбить меня из равновесия или просто прокачать, на что я способен. Я оглядел ее повнимательней. Чуть массивные ноги, так же, как и руки, казались сотканы из одних жгутов мышц и жил. При каждом движении на спине, под натянувшейся футболкой, вздувались великолепно развитые широчайшие и всякие другие мышцы, при всем этом она не выглядела тяжеловесной и двигалась очень пластично и ловко. И эта невозмутимость. Понятно, что она литовка или латышка. Так сказать, характер нордический, но не до такой же степени? И все-таки она не шизанутая, нет характерного блеска в глазах. Пришло в голову, что, наверное, предпочел бы видеть ее больше женственной, что ли. Повизгивающей и истерящей. А так она меня полностью подавляла и не давала проявить героизм и всякое такое. Протянуть слабой женщине сильную мужскую руку. Сучка…

— Не рожу при всем своем желании. Если здесь зажаримся, то надо сваливать в тень, и как можно ближе к воде. В идеале вот в этом направлении, к горам. Сейчас на моих часах полдень, до них пара километров. Добежишь в среднем темпе? — начал было я проявлять инициативу и осекся, поняв, что сморозил очередную глупость. Уж если кто здесь и мог добежать, так только Герда, причём не в среднем темпе, и даже со мной на загривке. И сразу поправился: — Думаю, вполне сможешь. Если по пути не сожрут. А бежать, думаю, стоит, потому что прокрасться ни у тебя, ни тем более у меня умения не хватит. А так пронесемся… может, и не сообразят сожрать… или не успеют. В общем, если повезет.

— Могут и сожрать, — вполне серьезно сказала девушка, не заметив или не обратив на мои слова особого внимания. — Но здесь нам тоже оставаться нельзя. Утихнет ветерок, из нас комары всю кровь выпьют, и почему-то мне кажется, здесь ночи холодные. Скорей всего, это высокогорье. Людишек здесь тоже, я думаю, не наблюдается. Может, где-то есть, но только не здесь. А может, они и не люди вовсе. Из такой пушки стрелял?

— Смогу. Стрелял… один раз… — я, наконец, понял, зачем девушке понадобились палка и верёвка. Из сумочки она выудила две заколки для волос, сделанные в китайском или японском стиле, довольно длинные — сантиметров по восемнадцать. Скрутив с них костяные, как выяснилось, ножны, получила в результате два хищно выглядевших четырехгранных стилета, которые сейчас нитями бывшего шнура приматывала к обеим концам палки, предварительно немного подровняв их пряжкой-ножом.