Как ни старалась, Эйприл ничего не могла понять о человеке, которому принадлежали эти вещи. Их было очень много, но они ничего не говорили о хозяине. Могло ли все это принадлежать Хью? Эйприл так не думала. Этот человек явно любил порядок и логику — вспомнить хотя бы его подробные четкие инструкции, которые он передал ей в первый день. Нет, Хью не потерпел бы подобного хаоса. Он был организован, излучал спокойствие и уверенность.

Правда, в первый день все изменилось, как только они вошли в эту комнату. Хью вдруг стал напряженным, что выражалось в позе, голосе… во взгляде. Он хотел немедленно уйти.

Очевидно, все эти коробки ему не принадлежат. Но явно они как-то связаны с близким для него человеком. Вероятно, их владелица — женщина: журналы, каталоги обуви, туалетные принадлежности… Но кто она? Бывшая жена? Мама? Сестра? Подруга?

Эйприл твердо решила разгадать тайну коробок. Однако энтузиазм быстро испарялся.

По радио ведущий с идеальным британским акцентом читал новости. Неужели только десять утра? Время сегодня казалось бесконечностью. Вздохнув и расправив плечи, Эйприл принялась распаковывать очередную коробку. Что там? Несколько пустых деревянных фоторамок, одна с треснутым стеклом, две огромные телефонные книги — зачем они в век Интернета? Рамки Эйприл решила сложить в коробку для пожертвований, а справочники — утилизовать.

Выходя в холл, Эйприл не сразу заметила, как из книг вылетела какая-то бумажка. Она подняла старую, пожелтевшую от времени закладку, украшенную двумя красными сердечками, нарисованными детской рукой:

Почерк был аккуратным — ребенок явно уже учился в школе.

Отлично: появилась новая категория вещей. И Эйприл решила назвать ее «Хью». Вечером она сообщила начальнику о своей находке в электронном письме.

Новое письмо от Эйприл в папке «входящие» Хью заметил где-то часов в пять вечера. Кроме отчета, оно содержало тему и дату. Эйприл любила предварять отчет болтовней, но Хью быстро пресекал пустые разговоры, выбирая строго официальный тон.

Работа шла медленнее, чем он планировал. Но ошибки его помощницы здесь не было: виновато его собственное желание немедленно избавиться от надоевших коробок. Он ненавидел их, и, казалось, они отвечали ему взаимностью. Он ненавидел мать за ее любовь к коллекционированию всякого хлама. Конечно, он без проблем мог нанять целый штат сотрудников, которые вмиг отправят мусор на помойку. Но он просто не мог этого сделать.

Не читая письмо, Хью щелкнул мышкой на картинку, вложенную в файл.

Через минуту он уже стоял в холле дома его матери.

Хью замерз, потому что, выбегая из подвала, забыл надеть куртку. Он прошел на кухню: Эйприл надевала пальто, явно собираясь уходить. Странно, в простой футболке и с этим высоким пучком она выглядела значительно моложе.

— Не волнуйся, я ее не выбросила.

— Не выбросила что?

— Закладку. Она в коробке, которую я назвала «Хью». Ее нужно оставить?

— Нет! — почти прокричал Хью.

Эйприл удивилась, но ее взгляд казалось, остался равнодушным и безучастным.

— Значит, я уничтожаю ее? Уверен в этом?

— Это просто старая, никому не нужная закладка!

Еще несколько минут назад он не помнил о том отрезке своей жизни. Удивительно!

— Хорошо. Но что делать, если найду еще нечто подобное: открытки, письма… Явно будут и фотографии, потому что сегодня мне попались пустые фоторамки.

— Фотографии также смело могут отправляться в корзину! — прокричал Хью. Ему вновь хотелось немедленно покинуть этот дом.

Эйприл внимательно следила за тем, как он переминался с ноги на ногу. Во взгляде ее голубых глаз читалась забота.

В нем вдруг возникала суетность и нервозность, которой он раньше никогда в себе не замечал. Теперь, когда все коробки постепенно перемещались в фойе, Хью вдруг заметил беспорядок. Например, в глаза бросилась кофейная кружка, которую Эйприл оставила в раковине. Пробравшись сквозь часть коробок, он схватил кружку и открыл посудомоечную машину.

— Я могу помыть ее сама, — сказала Эйприл.

Проигноировав ее слова, Хью открыл горячую воду, взял пену для мытья посуды и стал усердно намыливать кружку. Эйприл удивленно пожала плечами. Но и сам Хью вряд ли понимал, что делает.

— Вы можете идти домой, — произнес он, тщательно смывая следы кофе с чашки, на которой значился незнакомый ему логотип «Фримантл». Значит, это посуда Эйприл, а не его матери.

Закончив мыть кружку, Хью поставил ее в сушилку для посуды. И даже не заметил, как тихо к нему подошла Эйприл. Она замерла совсем близко к Хью, взяла полотенце и кружку и начала протирать ее.

Эйприл не смотрела на него, сосредоточившись на своей работе. Она слегка наклонила голову, и прядь ее темных волос, выбившаяся из пучка, трогательно падала на затылок. Девушка была так близко, что он заметил пыль от коробок на ее волосах и темную полосу на скуле.

Вдруг Эйприл оторвалась от чашки и взглянула прямо на Хью.

Он отметил, насколько она высокая, даже без каблуков. Сегодня на ее губах не мерцал блеск и ресницы не были так густо накрашены. Хью догадался, что она не нанесла макияж, и это ничуть не портило ее. Эйприл была не хуже и не лучше, чем тогда, в первый день. Она просто была другой. И ему очень понравилась эта естественность.

Хью по-прежнему не представлял ее за распаковкой пыльных коробок, но в простой домашней одежде она выглядела так же великолепно, как и в строгом офисном костюме. И ее взгляд все так же выражал уверенность и прямоту. Хью оценил это.

Он понимал, что его мысли принимают опасный оборот. Он — начальник, Эйприл — его подчиненная: вот о чем нужно думать прежде всего. Но он не мог не любоваться этой загадочной женщиной.

— Я знаю, это дом твоей матери. Понимаю, насколько тебе тяжело. — Ее голос звучал все так же мягко, проникая в самое сердце. — Ты хочешь, чтобы я вернулась сюда завтра?

Черт, неужели она решила, что он уволит ее из-за какой-то глупой закладки?

Хью быстро кивнул.

— Хорошо, тогда я оставлю здесь свою кружку, — произнесла Эйприл. Она обошла Хью и поставила чашку в шкаф. В этот момент он, сам не зная почему, боялся даже взглянуть на нее.

Надев пальто и завязав красный вязаный шарф, Эйприл сказала:

— Увидимся завтра. — Ее улыбка была все такой же открытой.

И тут же ушла, оставив Хью наедине с мыльными пузырьками.